Владислава перевела взгляд с пустой тарелки на полную тарелку супруга. Дети замерли, перестав ерзать на местах.
— Владислава, а нам? — тихо спросила Мелания, с трудом сдерживая эмоции.
— А вот так, дорогая, — ответила свекровь холодным, невозмутимым голосом. Она опустилась на стул и сложила руки на коленях. — Кто трудился — тот и ест.
В комнате воцарилась такая тишина, что потрескивание дров в печи стало особенно явственным. Роман резко побледнел.
— Мама, ты что, с ума сошла? Прекрати немедленно!
— Я вовсе не шучу, — не поднимая взгляда, произнесла Владислава. — Ты работаешь, приносишь деньги, обеспечиваешь семью — вот и обедай. А они… — она кивнула в сторону невестки и внуков, — летом на моем участке не появлялись. Ни травинку не выдернули. Значит, и кушать им нечего. Разве не честно?
Александр с Лесей уставились на бабушку широко распахнутыми глазами. Они не до конца понимали, что происходит, но обиду почувствовали остро.
Мелания медленно поднялась из-за стола. Лицо ее побледнело, губы сжались в тонкую линию.
— Ясно. Всё стало на свои места, — голос дрожал, но она старалась сохранять самообладание. — Это ваша расплата? Детям? Десятилетним детям?
— Это не расплата, — с тем же спокойствием ответила Владислава, не отрывая взгляда от тарелки. — Это урок. Ты же сама говорила, что я не понимаю, как воспитывать. Вот и учу их, как умею. Через пример. Хочешь есть — научись работать.
— Вы просто не в себе, — тихо, но отчетливо произнесла Мелания. В ее глазах стояли слезы — и от злости, и от унижения. — Я старалась… Я хотела наладить отношения, а вы… Вы больны, — она резко повернулась к детям. — Александр, Леся, одеваемся. Сейчас же.
— Мелания, подожди! — вскрикнул Роман, вскакивая с места. — Мама, очнись! Что ты творишь?!
Но Владислава сидела, словно окаменев, уставившись в одну точку. Мелания, не оборачиваясь, помогла детям одеться и вышла, громко хлопнув дверью.
Через несколько секунд завелся двигатель, и машина с визгом сорвалась с места. Роман остался стоять посреди комнаты, растерянный, разрываясь между матерью и женой.
Он бросил на Владиславу такой взгляд, полный боли и осуждения, что та не выдержала и опустила глаза.
— Ну что, довольна? — хрипло произнес он. — Отплатила детям? Навязала свою идиотскую справедливость? Теперь сиди тут одна.
Владислава не проронила ни слова. Роман повернулся и вышел, громко хлопнув входной дверью.
Она слышала, как он говорил с кем-то по телефону, а вскоре к дому снова подъехала машина Мелании.
Но в дом никто не вошел. Роман, не попрощавшись, пересек двор, вышел за калитку и уехал.