-Матвей, а где мой кошелёк?! — завопила Татьяна на весь дом так, что все тут же проснулись.
Тринадцатилетний Матвей вздохнул и вылез из кровати. Когда он вышел из комнаты, вся семья уже была в сборе. Мама с Ленкой стояли в дверном проеме, в котором не было двери. По воскресеньям, с утра, мать возила сестру на танцы.
Папа выскочил из их с мамой спальни, смешной, в майке и в трусах. Такой же сонный, как сам Матвей. И дед выглянул из кухни, с какой-то миской в руках.
Точнее, не с какой-то, а с совершенно точно важной миской. Дед Матвея и Лены, отец Тани, пёк самые вкусные оладьи на всю округу. И вот на крик дочери прибежал даже он.
Не появился ещё один член семьи, но никто этого не заметил, так как основные были в сборе.
-Чё? — начал канючить Матвей. — Чё я опять сделал?
-На тумбочке в коридоре лежал мой кошелёк. С деньгами, между прочим! — язвительно сказала мама. — И проездной, как назло, тоже там. Оплаченный. Целая тысяча на нём!
Проездными дед и родители по старой памяти иногда называли транспортные карты. Но в целом Матвей понял. Куда-то делся мамин кошель, но обращается мать, почему-то, именно к нему. И Ленка, судя по её серьезному напряженному выражению, уже нервничает. Она любила свои танцы.
-А я при чем? Я не брал! — сказал Матвей.
-Тань, ну чего правда сразу он-то? — спросил Андрей, муж Тани. — Может за тумбу упал?
-А то я сама без мозгов и без глаз, и за тумбой не посмотрела! — возмутилась Татьяна. — Матвей, если брал, скажи сразу! Мы и так опаздываем.
Матвей понимал, почему мать катит бочку на него. Пару раз он и правда таскал у неё деньги. На пиво и сигареты — ну, пробовали они с пацанами. Матвею не понравилось, кстати. Фигня.
Невкусно, а от сигареты ещё и башка кружилась. А потом мать обнаружила пропажу денег, и так вломила Матвею, что раз и навсегда отбила охоту воровать.
— Да не я это! — возмутился Матвей. — Я же слово дал!
-Пап, у тебя там что-то горит. — принюхалась Таня.
Дед махнул на них рукой и поспешил обратно в кухню.
-Пап, ты кошелёк мой в коридоре не видел? — крикнула ему в спину Таня.
Дед вернулся уже без миски. Миску поставил на стол, сковороду с плиты снял, чтобы масло не воняло а всю квартиру.
-Танюша, на что ты намекаешь? — дед поднял седые лохматые брови. — Что это я украл твои деньги и проездной на тысячу рублей?
-Ах ты, Боже мой! Да почему сразу, украл? Я спросила, не видел ли ты его?!
-Если бы я видел, что без присмотра кошелек валяется, я бы тут же всех оповестил! Кошельки просто так валяться не должны. Не жили вы в голодные годы! Когда хлеб по карточкам давали!..
-Папа, я тебе очень сочувствую, но ты родился в пятьдесят седьмом, — устало сказала Таня. — Ну капец. Мы с Ленкой опоздали. Раздевайся, дочка.
Дед, уличённый в том, что пытался вписаться в чужую тяжелую историю, вернулся на кухню, бодро напевая почему-то Интернационал. Таня прошла в сапогах в комнату и устало опустилась на стул. Ленка молча разулась и сняла куртку.
-Может она спрятала? — предположил Матвей. — Чтобы на танцы свои не ездить?
-Козёл! — заорала сестра. — Мама, обыщи его! Это точно он!
-Ну всё. Хана тебе! — кровожадно усмехнулся Матвей.
-Тихо! — гаркнула Таня. — Давайте по порядку. Я обыскала всё. Кошелька нет. Ну, и? Вчера-то вечером он лежал. А сегодня нет. У нас что, полтергейст завёлся?
-Тань, я давно тебе говорил, чтобы ты все свои карты в телефон завела, в приложения. А ты всё отмахивалась. Еще и наличные таскаешь! Чего ты их таскаешь?
-Я не доверяю банкам!
-Вся в папашу своего, — фыркнул Андрей, и передразнил тестя. — Хлеб по карточкам.
-Молодой человек, я бы вас попросил! — пробасил из кухни дед.
-Ма, ну я бы деньги спёр, раз уж ты мне не веришь! Бумажку бы вытащил, и всё. Нафига мне кошель тырить? — заныл Матвей.
Ему жутко хотелось обратно в кровать. Он вообще-то сон смотрел! Во сне Матвей был не жалким подростком-троечником с прыщами, кучей комплексов и проблем, а викингом, одетым в шкуры, с острым копьем. Совсем как в сериале…
-Купюра, — сказала мать.
-Че?
-Деньги не в бумажках, а в купюрах. И не «чё», а «что» нужно говорить!
-Ясно… можно я пойду?
Таня махнула рукой. Ничего она ни от кого не добьётся. Ну что ей, обыск устраивать? Где могла, она уже посмотрела… где же этот проклятый кошелёк?
-Ну давай отвезу вас! — предложил муж. — Раз уж спать всё равно не дали. И вообще, давно говорю, выучись на права и бери машину.
— Да не доверяю я этим вашим машинам! Ленка, одевайся! Папа отвезет! — громко закричала Таня.
Матвей в своей комнате вздохнул и сунул голову под подушку. Ну и как вот тут спать? Как тут сны смотреть?
Отец с мамой и Ленкой уехали. В квартире стало тихо. Слышны были только далекие позвякивания из кухни. А еще до Матвея долетел умопомрачительный запах дедушкиных оладушек. Мальчик вздохнул, перевернулся. Решительно встал, оделся. Как умел, заправил кровать. Сходил умылся. Пришел в кухню.
-Проголодался? — спросил дед.
-Да всё равно не сплю. А пахнет вкусно. Дед, а кофе можно?
-Можно. Пока мамы нет. Но только одну чашку!
-Думаешь, она так и подозревает меня? Мама? — вздохнул Матвей.
Дед улыбнулся и потрепал внука по голове.
-Нет. Думаю, не подозревает. И я тоже не подозреваю тебя.
-А где же кошелек?
-Думаю, в памяти твоей мамы кошелек на тумбе остался из какого-то прошлого раза. А сейчас она, наверняка, его потеряла. К сожалению.
Когда они, задумчивые, пили кофе и ели пышные горячие оладушки с вареньем и сметаной, в кухню явилась она. Шестой член семьи, девочка, лабрадор Соня. У неё было сложное имя, так что звали её просто Соней. Собака была хоть куда. Быстро освоила туалет на улице, не портила вещи, не лаяла без повода. Чудо, а не собака. Любили Соню все без исключения. И домашние, и соседи. И друзья на собачьей площадке. Золотая собака. Повезло.
Золотая собака явилась на кухню… с кошельком Татьяны в зубах. Матвей ахнул:
-Дед! Она ведь меня подставила!
-Нет, — засмеялся дед. — Она пришла покупать у нас оладушки.
-Тебе смешно…
-Ну смешно же! И кошелёк целёхонький. Дай сюда, Сонь!
Собака беспрекословно отдала кошелек деду. Завиляла хвостом. Получила свою оладушку и ушла на место. Чудо, а не собака!
Матвей позвонил маме и сообщил, где был кошелек. И что он, как ни странно, в полном порядке. Даже дырок от зубов нет. И всё, само собой, на месте.
-Так она на нём просто лежала, что ли, пока я там из вас душу вытряхивала? — спросила мама.
-Наверное! Унесла к себе и лежала на нём. Мы с дедом сели есть, она нам его и притащила. Слава Богу, дед свидетель, а то как бы я его тебе подкидывал, этот кошель. Ты бы ни за что мне не поверила, что это не я взял!
Таня кинулась заверять Матвея, что, конечно же, поверила бы. И что она очень-очень его любит.
-Я тоже тебя люблю, мамуль! — сказал повеселевший Матвей.
Вот и всё хорошо опять. Жаль только, что сон досмотреть не дали. Хорошие сны приходят не так уж часто.
