— Куда это ты собралась с моими вещами?! — голос резанул мне в спину, словно внезапно распахнувшаяся дверца шкафа.
Я уже держала руку на холодной ручке, пакет тяжело тянул вниз, в нем шуршали платья, брюки и блузка с аккуратным воротничком.
На мгновение показалось, что пол подо мной слегка дрогнул.
Я обернулась и увидела Оксану: щеки пылали румянцем, глаза блестели, а губы были сжаты так, будто она вот-вот либо заплачет, либо рассмеется от раздражения.
На диване лежала моя одежда, только что выброшенная и тут же отвергнутая.
Еще час назад казалось, что я поступаю правильно.
Теперь же воздух стал тяжелым и душным, как в переполненной маршрутке в дождливый вечер. — Оксан, — выдохнула я, — это мои вещи. — Уже вроде нет, — прозвучал звонкий ответ. — Ты же сама их сюда принесла!
И вообще, я думала, ты купишь что-то нормальное, новое.
Не вот это… Слово зависло в воздухе, словно занавеска на сломанном крючке.
Я промолчала.
Сжала ручку, прижала пакет и шагнула в коридор.
Дверь за моими спиной глухо хлопнула, словно закрытая глава.
На лестничной площадке пахло супом и чей-то краской для волос.
Я шла вниз и думала только об одном: как быстро добрые намерения превращаются в упреки, если сталкиваются с чужими представлениями о том, как ты «должна» поступать.
Если бы вчера меня спросили, как мы с Оксаной дружим, я бы ответила: крепко, просто у нас разные темпераменты.
Я — Аня, практичная и терпеливая.
Оксана — яркая и энергичная натура.
У нее постоянно что-то не ладится: зарплата «сжалась», мужской мир жесток, начальник — тиран, а в зеркале — «мешки под глазами размером с мои мечты».
Мы привыкли смеяться над ее преувеличениями.
Но порой были фразы, после которых смех застревал в горле.
Когда мы встречались в кафе, повторялось одно и то же: — Аня, у тебя снова туфли — ух!
Как с обложки журнала, — громко вздыхала она, чтобы услышали даже за соседним столиком. — А я похожа на чучело.
Денег вообще нет.
Вот бы хоть одно приличное платье. — Оксан, — обычно отвечала я, — ты ведь недавно джемпер купила. — Это нитка, а не джемпер, — с театральным выражением морщилась она. — В нем только картошку чистить.
Я слушала, кивала, жалела.
Я люблю одежду — не из-за брендов, а ради ощущения, что ткань ложится идеально и ты чувствуешь себя немного увереннее.
В шкафу висели вещи, которые я почти не носила: размеры менялись, стиль эволюционировал, события требовали другого.
Продавать — не мое, выбрасывать — жалко.
И я подумала: почему добро должно пылиться? — Отнесу Оксане, — решила я вслух, закрывая дверцу шкафа. — Пусть примерит, если подойдет — заберет.
Ей самой неудобно просить, а так — подарок.
Вечером я позвонила: — Оксан, слушай, у меня собрался пакет хороших вещей.
Платья, брюки, несколько блузок.
Все чистое, аккуратное.
Хочешь, принесу? — Правда? — в трубке прозвучал звонок радости. — Анечка, ты просто золото!
Приходи сегодня, я дома. — После работы зайду, — улыбнулась я. — Посмотришь, что подойдет. — Ура! — Оксана даже захлопала в телефон. — А то я уже устала выглядеть как аскет.
Я положила трубку и ощутила странное тепло: словно маленький узелок в мире развязался.
В прихожей у Оксаны всегда пахло яркими ароматами и сладким шампунем.
Она мгновенно открыла дверь, словно ждала «курьера счастья». — Вот и ты! — втащила меня в квартиру и, не давая снять пальто, уже тянула пакет к дивану. — Давай скорее, умираю от любопытства! — Подожди, хотя бы чай налью, — рассмеялась я, следуя за ней. — Потом, — махнула рукой. — Сначала вещи.
Я высыпала содержимое: мягкое серое платье-футляр, черные брюки с отличной посадкой, молочную блузку, синее платье на запах, шарф с тонким рисунком.
Все выглядело достойно.
Не распродажа из прошлого века, не чужие катышки.
Мои.
Теплые.
Оксана присвистнула: — Неплохо… — протянула она. — Это… ну… Она взяла серое платье, приложила к себе перед зеркалом и прищурилась. — Слушай, оно тебе идет, — сказала я. — На работу — просто огонь. — Ага… — Оксана повернулась боком, потом лицом, губы скривились. — Фасон какой-то… эээ… не «сегодня». — Давай примеришь? — предложила я. — На вешалке одно, на тебе — другое. — Щас, — пробормотала она и тут же отложила.
Потянулась к брюкам. — Эти… вроде ничего.