Деньги я всё равно как-нибудь найду — у знакомых перехвачу, кредиты оформлю. Но вдруг тебе кто-то известен…
— Есть такие, — кивнула Оксана. — Я собрала список. Но, Александр, послушай внимательно. Прежде чем влезать в долги — подумай, как будешь их отдавать. Сейчас для тебя главное — Лилия. И рядом с ней — Богдан. Не загоняй себя так, чтобы вы все оказались на дне. Сначала попробуй получить квоту. Обсуди с врачом, сколько можно ждать. Не торопись в долговую яму, если есть другие варианты.
Он кивнул — и на этот раз это был не жест ради приличия.
— В субботу заберу Богдана, — добавил он. — Погуляем, займёмся чем-нибудь. Всё остаётся в силе.
— Хорошо, — откликнулась Оксана. — Только заранее скажи время. У него тренировка.
Они ещё немного поговорили — без лишних эмоций, но спокойно и ровно. Расстались без объятий и новых обещаний.
Пару дней спустя Ганна прислала длинное голосовое сообщение: про то, как «люди становятся черствыми», «про неблагодарность», «что её сын вообще-то святой». Оксана не стала отвечать. Через неделю пришло новое сообщение от Александра: «Квоту дали. Операция через месяц. Спасибо за контакты». Оксана облегчённо выдохнула — не потому что чувствовала себя спасительницей, а потому что чужая беда не втянула её жизнь в водоворот страха и тревоги.
Тем временем Богдан приносил из школы бумажных лягушек и с восторгом рассказывал о новом трюке на самокате.
Ганна продолжала звонить. Иногда Оксана брала трубку и снова слышала одно и то же: «ты холодная», «ты нас давно бросила», «я тебя никогда не прощу». Бывали звонки без слов: только дыхание на линии и щелчок завершения вызова в конце разговора ни о чём. Постепенно звонки стали редкими.
Осталась только одна ниточка общения между ними — та, что касалась Богдана: «приеду в среду», «заберу в субботу», «отвезу на тренировку». И это было единственное важное звено между их жизнями.
Однажды вечером во дворе Оксана столкнулась с Лилией. Та выглядела бледной: платочек на голове, пакет из аптеки в руке… Они остановились напротив друг друга как две незнакомые женщины.
Лилия первой подняла взгляд:
— Это вы… Оксана? — спросила она тихо.
— Да, я, — подтвердила та спокойно. — Как вы себя чувствуете?
— Живу пока… — ответила Лилия после паузы. — Александр сказал мне про контакты… Спасибо вам большое… Я… простите мою свекровь… Она всех ломает по-своему… А меня сильнее всех… Я просто хочу жить по-своему… Без чужих денег… Без указаний…
Оксана кивнула ей навстречу: слова звучали искренне и без фальши.
Она посмотрела на лицо новой жены бывшего мужа: ни злобы там не было, ни соперничества – просто женщина со своей болью и своей дорогой жизни.
— Поправляйтесь скорее… И берегите себя…
Лилия молча кивнула и пошла дальше медленно – опираясь на пакет так же осторожно, как будто это была трость для равновесия.
Оксана долго провожала её взглядом… Пока за спиной не раздался знакомый голос:
— Мам! А можно мы с Данилом ещё чуть-чуть поиграем? До темноты!
— Нет-нет! До ужина – и домой! Минуточку ещё!
Она вернулась домой и разложила перед собой карточки с контактами – те самые номера людей, которые помогли Александру пройти путь до операции.
В голове сложилось ощущение завершённости – всё наконец стало по местам: у каждого своя дорога и своя ответственность за неё.
Ганна будет вспоминать прошлое с упрёками; Александр – иногда искать лёгкие пути; Лилия – бороться за своё право жить; а Оксана будет просто жить дальше: учить сына аккуратно писать строчки в тетради; покупать яблоки со скидкой; менять перегоревшие лампочки; радоваться закатам с балкона своей квартиры – той самой квартиры, которую она получила не благодаря чьей-то справедливости или милости судьбы… а благодаря собственному выбору и труду.
Её «нет», сказанное тогда вечером на кухне – вовсе не было жестоким или холодным отказом…
Это было живое «нет» – словно корень дерева под землёй: тот самый корень удерживает склон от обвала…
И если его игнорировать или пытаться вырвать – дом может рухнуть…
А она выбрала дом…
И этим сказала всё необходимое…