— Но ведь это моё жильё, — вновь произнесла Люба, ощущая, как внутри поднимается ледяная волна гнева. — Я ежемесячно оплачиваю его. Сумма превышает весь твой доход. Я во многом себе отказывала, чтобы его приобрести.
— Ну и прекрасно, — с одобрением кивнул Тарас. — Теперь здесь будет жить наша дружная семья. Ты должна гордиться тем, что можешь это обеспечить. Это же ради всех нас.
Он вышел из машины, не дожидаясь её ответа. Хлопнув дверью, направился к подъезду, насвистывая мелодию. А Люба осталась сидеть за рулём, сжав его так крепко, что пальцы побелели. Это был не розыгрыш и не недоразумение. Это был классический случай эффекта Даннинга-Крюгера: человек настолько далёк от понимания сути вопроса, что даже не осознаёт своей полной некомпетентности и чудовищной самоуверенности.
Следующие два дня стали настоящим кошмаром. Телефон звонил без остановки: Ганна интересовалась высотой потолков — ей нужно было рассчитать количество обоев; Орися присылала фотографии детских кроваток с вопросом, влезет ли такая в «её» комнату; Тарас вёл себя так, будто ничего особенного не произошло — был бодр и приветлив, приносил по утрам кофе в постель и рассказывал о том, как замечательно они все будут жить вместе. Все попытки Любы поговорить серьёзно разбивались о стену его непробиваемого оптимизма и обвинения в эгоизме.
— Любочка, ну хватит уже драматизировать! Ты всё усложняешь! Они же родные люди!
— Они собираются поселиться в моей квартире без моего согласия!
— А я дал разрешение. Я ведь твой муж! Глава семьи! Моё слово должно быть решающим.
Он говорил это спокойно и буднично — словно цитировал очевидную истину из школьного учебника. Люба смотрела на него с недоумением: она словно впервые видела этого человека… Или просто раньше отказывалась замечать?
В среду днём она взяла отгул на работе и поехала в новую квартиру принять доставку кухни. Пустые комнаты встречали её эхом шагов и запахом свежей краски со штукатуркой. Здесь должен стоять их диван… Там у окна она планировала поставить рабочий стол… А та небольшая комната станет спальней… Она столько мечтала об этом месте, так долго шла к нему… И теперь всё рушилось под тяжестью наглости её новообретённой «родни».
Раздался звонок в дверь. Люба подумала было о грузчиках с кухонным гарнитуром и поспешила открыть.
На пороге стояли Ганна и Орися. У свекрови в руке была рулетка.
— А вот ты где! — без особых эмоций произнесла Ганна и прошла мимо неё внутрь квартиры. — Мы тут по делу пришли: надо всё обмерить да прикинуть расстановку мебели.
Орися молча просочилась следом и сразу направилась к комнате с балконом.
— Мама! Тут окно огромное! Шторы обойдутся дорого! — донёсся её капризный голос из глубины квартиры.
— Ничего страшного, Тарас заработает! — уверенно ответила свекровь и принялась растягивать рулетку вдоль стены гостиной. — Так… семь сорок… Отлично! Сюда мой сервант станет вместе с телевизором… А ваш диван придётся куда-то переставить… В угол поставим!
Люба застыла посреди коридора: у неё создавалось ощущение полного бесправия на собственной территории… Они действовали как полноправные хозяйки дома – ни намёка на уважение или осторожность гостей.
— Ганна… — тихо начала она сдержанным голосом. — Что вы здесь делаете?
Свекровь подняла глаза от рулетки и посмотрела на неё сверху вниз:
— Как что? Обустраиваемся потихоньку… Или ты думала, мы приедем сюда без подготовки? Надо же заранее всё устроить… Кстати говоря – обои у тебя ужасные… Придётся переклеивать… Эти цветочки – просто позор…
— Вам не придётся ничего переклеивать, — голос Любы стал холодным как сталь. — Потому что вы здесь жить не будете – ни вы, ни Орися.
Из комнаты выглянула золовка с привычно недовольным выражением лица:
— Это ещё почему? Тарас сказал – будем!
— Он может говорить что угодно… Но квартира принадлежит мне… И жить здесь буду я со своим мужем – точка.
Повисло напряжённое молчание. Ганна медленно свернула рулетку обратно в футляр; её лицо стало каменным:
— Вот оно как теперь?! Значит решила моего сына под каблук загнать?! Семью его гнать вздумала?! Я сразу поняла – ты змея пригретая!.. Ничего-ничего… Мы тебя проучим ещё!.. Тарас тебе покажет кто главный!
Они ушли громко хлопнув дверью; от удара со стены посыпалась побелка…
Люба опустилась спиной к стене и медленно съехала вниз по ней до пола… Её душили слёзы бессилия вперемешку с яростью…
Это была настоящая война…
И она оказалась на ней одна…
Вечером случился скандал: Тарас вернулся домой позже обычного – мрачный как туча…
Он бросил ключи на тумбочку у входа и сразу набросился:
— Ты вообще понимаешь ЧТО ты натворила?! Как ты могла оскорбить мою мать?! Мою сестру?!
— Я никого не оскорбляла! Я лишь сказала правду: они НЕ будут жить в МОЕЙ квартире!