Сайт для Вас!
— Владимир, я тебе говорю: либо она, либо я! — голос Тамары Сергеевны эхом разносился по кухне, подобно сигналу пожарной тревоги.
— Мама, ну не начинай снова… — устало произнёс Игорь, прикасаясь к переносице.
— Ты всё ещё на её стороне? Не забыл ли ты, кто поднимал тебя, когда ты с дипломом на шее и дырявыми ботинками пришёл ко мне, словно промокшая курица?!
Екатерина, стоящая у окна с чашкой растворимого кофе, молча слушала. Вести беседу с Тамарой Сергеевной было всё равно что пытаться заглушить кипящий чайник криком — шум останется, а смысла никакого.
— Это не твоя квартира, дорогая, — продолжала свекровь, не снижая громкости. — Это жильё моего покойного супруга, и мой сын здесь хозяин. А ты — лишь гостья, поняла? Гостья!
— Вот как, — спокойно ответила Екатерина, обернувшись. — Тогда хозяину стоит напомнить, что гостья, кстати, оплачивает половину ипотеки. И холодильник, который, к слову, потребляет электричество не меньше твоего фена, я тоже приобрела.
Тамара Сергеевна замолчала, но ненадолго. Её с детства учили словесным баталиям на рынках и в очередях.
— Деньги не дают тебе права командовать! Я мать! А матери место рядом с сыном!
— Прямо в постели между нами? — парировала Катя, делая глоток кофе. Он был горьким, словно вся эта сцена, и без сахара — как последние два месяца их брака.
Игорь вяло попытался вмешаться:
— Давайте не будем ссориться… Мама, поживи пока у тёти Людмилы, мы с Катей…
— Да чтоб я, Тамара Сергеевна, жила на даче с этой сумасшедшей, которая разговаривает с собаками? Никогда!
— Тогда съезжайте, — тихо произнесла Екатерина. — Вы же утверждаете, что это не моя квартира. Следовательно, и не ваша.
Тамара Сергеевна взмахнула руками и опустилась на табурет с видом мученицы, готовящейся к казни.
На мгновение в кухне воцарилась тишина. Слышался лишь капающий неисправный смеситель — который Игорь обещал отремонтировать уже три недели назад. Как и люстру в гостиной. И трубу под раковиной. И их брак.
— Думаешь, я не замечаю, как ты настраиваешь его против меня? — прошипела Тамара, наклонившись вперёд. — Ты стремишься оторвать его от меня!
— Я стремлюсь к нормальной жизни, Тамара Сергеевна. С мужем. Без утренних мыльных опер и вечерних проверок белья.
— Что ты себе позволяешь?! — вскочила свекровь, словно её ударил ток. — У тебя даже нет детей, чтобы оставить после себя что-то! Какое тебе жильё?!
— Вот и оно, — сухо усмехнулась Екатерина. — Недвижимость. Единственное, ради чего вы тут пляшете. Вас волнуют не сын, а квадратные метры! Вам бы наследство — и по бабкам.
Игорь поднялся:
— Хватит! Обе! Мама, успокойся. Катя, ты не способствуешь.
Катя безмолвно поставила чашку в раковину. Вода из крана продолжала капать, словно отсчитывая последние секунды этой драмы.
— Я подала заявку на ипотеку, — бросила она через плечо. — Одобрили.
— Что?! — одновременно воскликнули оба.
— Я съезжаю. Мне нужен покой. И квартира без запаха чужих духов и чужой воли.
Она покинула кухню, медленно, будто боялась, что если сделает резкое движение — рухнет. Игорь последовал за ней.
— Катя… Подожди. Мы же договаривались иначе. Я думал…
— Ты думал, что я буду терпеть, — перебила она. — А я думала, что ты мужчина.
В прихожей скрипнул пол. Тамара Сергеевна стояла в дверях и смотрела так, словно Катя только что вылила святую воду на её дорогой хрустальный сервиз.