— Уходите из моего дома! Ты обманывала и меня, и моего сына все эти годы! Ты подло заставляла его воспитывать чужого ребенка! Ты…
— Лидия Васильевна, я не заставляла! Вы многого не знаете! Послушайте…
— Нет! Не знаю и знать не хочу! Лгунья! Предательница! Забирай своего… выкормыша и проваливайте из моего дома!
— Лидия Васильевна, послушайте меня…
— Вон!
Пожилая женщина указала дрожащим пальцем на дверь. Алла, стоявшая рядом со своей свекровью, еще раз с мольбой посмотрела на нее, в надежде на то, что Лидия Васильевна все же выслушает ее. Но нет, это был не тот день, когда свекровь Аллы была готова к конструктивному диалогу.
— Митя, пойдем домой, — устало сказала Алла сыну.
Митя с удивлением глазел на мать, он явно не понимал, по какой причине бабушка так громко ругалась с мамой, и почему нужно было уходить из дома, в котором ему были рады все шесть лет его жизни.
— И не звони мне! — крикнула вдогонку Лидия Васильевна, а в ее голосе слышались истерические нотки. — Никогда больше не появляйся в моей жизни! Ни ты, ни твой сын!
Алла быстро надела плащ, проверила, правильно ли зашнуровал свои кроссовки Митя, а потом они вдвоем покинули квартиру Лидии Васильевны.
Закрыв за ними дверь, пожилая женщина громко разрыдалась. Никогда раньше ей не было так тяжело, так обидно и так… одиноко. Она осталась совсем одна, никому не нужная семидесятилетняя женщина, преданная и глубоко обиженная на своих близких.
Подойдя к книжной полке, Лидия Васильевна взяла с нее фоторамку, прижала к груди и продолжила громко плакать, подвывая и не стараясь остановить поток слез и горя, лившийся из нее наружу. На фотографии был изображен ее сын, единственный и самый любимый, умерший месяц назад и унесший с собой все надежды и планы своей матери.
— Вовочка! Сынок! — Лидия Васильевна посмотрела на лицо улыбавшегося с фотографии сына, дотронулась до его щеки пальцами, потом вытерла слезы, стекавшие по шее. — Почему, Вовочка? Почему ты ушел?
Ответом ей была тишина. Лидия Васильевна устало опустилась в кресло, закрыла глаза, а фотографию сына продолжала прижимать к груди, как самое ценное, что осталось в ее жизни.
…Вову Лидия Васильевна родила в тридцать лет. Рожала исключительно для себя, не рассчитывая на помощь и поддержку мужчины, являвшегося биологическим отцом ее ребенка. Сергей был женат, из семьи уходить не собирался, а Лидии это было и не нужно, она просто хотела ребенка и понимала, что время уходит, а сама она рискует под старость лет остаться в одиночестве.
И что? Вовы больше не было, а старость оставалась. В отражении зеркала Лидия Васильевна каждый день видела себя старой, морщинистой, совсем дряхлой. Ощущала себя настоящей старухой, особенно после того, как заболел Вова, а врачи сказали о том, что шансов на излечение нет.
— Мам, ну ты ведь понимала, — сказал тогда Владимир матери, — Когда узнала о моей болезни… Ты знала о том, что так случится. Ты знала о том, что у отца была та же болезнь, у его старшего сына тоже.
Лидия Васильевна только головой покачала. О том, что у Сергея была не самая идеальная наследственность, она узнала слишком поздно. Встретила его через десять лет после рождения сына, а встреча случилась в больнице, в которой Лидия Васильевна работала медсестрой. Сергей ее узнал, улыбнулся ей, пытался узнать, как дела.
— Все хорошо, Сережа, — сухо ответила она, ни слова не сказав о сыне, — Как ты?
— Я? — он усмехнулся. — Я – плохо. Рак у меня, последняя стадия. Это как рок какой-то. Сначала дед мой, потом отец. Сын мой старший умер два года назад от той же дряни. Не лечится она, Лидочка, только силы забирает.
Лидия Васильевна похолодела. От лечащего врача Сергея узнала подробности о его заболевании и схватилась за голову. Oнкологическое заболевание ее бывшего возлюбленного было стрaшным, неизлечимым и, что самое ужaсное, передавалось по наследству. Конечно, не в ста процентов случаев, но все же шанс был.
Мать переживала за своего сына. Таскала его по врачам, проводила обследования, выяснила, что Вова совершенно здоров. Каждый год водила сына на проверку, и, разумеется, он не мог не спросить, для чего мать это делает и почему так сильно переживает за его здоровье.
Лидия Васильевна правды от сына скрывать не стала. Она уже тогда знала о том, что Вова собирается стать врачом, он бы и сам обо всем узнал, тем более, что городок был небольшим, а правду об отце от Вовы Лидия Васильевна не скрывала. Сергей умер через два месяца после той встречи в больнице, и Вова знал об этом.
Когда у Владимира и его жены Аллы родился сын, Лидия Васильевна выдохнула. Даже если с сыном, не приведи Господь, что-то случится, у нее останется внук. Женщина гнала от себя стрaшные мысли, но они все равно назойливо лезли в голову и не давали покоя Лидии Васильевне ни на один день.
Казалось, что все хорошо. Владимир работал, воспитывал с Аллой сына, все было относительно нормально. Лидия Васильевна просила сына периодически проверять здоровье, но он только отмахивался:
— Мам, я – врач, я знаю, что делать.
Сын не сказал матери о том, что уже тогда знал о том, что болен. Пытался лечиться, проходил курсы химиотерапии, оперировался, но все было без толку. Собирался поехать заграницу и лечиться там, но не успел.
Лидия Васильевна горевала. Как же она горевала, потеряв сына… Но у нее оставался внук, а еще прекрасная невестка, ставшая Лидии Васильевне почти что дочерью. Если бы не поддержка Аллы и маленького Мити, кто знает, смогла ли бы несчастная женщина выкарабкаться из той ямы, в которую погружалась все глубже и глубже.
А потом Лидия Васильевна случайно узнала правду. Посмотрела медицинскую карточку Мити, а там – четвертая группа крови. Лидия Васильевна, будучи хоть и бывшим, но все же медицинским работником, сразу же сопоставила факты и ужаснулась.
— Как ты это можешь мне объяснить? — сразу же спросила свекровь у невестки. — Ты родила ребенка не от Вовы?
— Почему вы так решили? — голос Аллы был испуганным, она явно не ожидала такого вопроса свекрови.
Лидия Васильевна потом жалела о том, что разговаривала с невесткой по телефону, нужно было встретиться с ней лично и смотреть в глаза.
— Я видела карту Мити, вы забыли ее, когда уходили от меня в последний раз. Там указана четвертая группа крови, но это невозможно! У тебя четвертая, у Вовы была первая! У Мити могла быть вторая или третья группа крови, но у него четвертая! Как ты мне это объяснишь?
— Позвольте мне приехать и поговорить с вами, — пробормотала растерянная Алла.
Но Лидия Васильевна уже тогда все поняла. Митя не был родным сыном Вовы, следовательно, Алла обманула своего мужа, нагуляв ребенка на стороне. Лидия Васильевна пребывала в шoке, гневе, она была готова крушить все вокруг.
Алла что-то попыталась объяснить, но свекровь ее не слушала. Ей были неинтересны оправдания невестки, главным было то, что Лидия Васильевна оказалась права в своих догадках. И почему она раньше закрывала глаза на очевидные вещи? Митя был не похож ни на Аллу, ни на Владимира, как будто чужим был. Но Лидия Васильевна старательно пыталась видеть в нем черты Сергея или, может быть, родного отца Аллы.
Переносить двойной удар оказалось очень непросто. На следующий день после разговора с невесткой Лидию Васильевну увезли на скорой в больницу.
— Гипертонический криз, — констатировал врач, — Вы бы не шутили с давлением, иначе рискуете заполучить инфaркт или инcульт.
Лидия Васильевна подавленно молчала. Может быть, ей и вправду лучше было бы умереть? Все равно никто в больницу к ней не придет, даже позвонить некому, разве что соседке Нине? Она согласилась кормить кота Лидии, а еще поливать цветы, пока та лежала в больнице.
А через пару дней к ней пришла Алла. Принесла вещи, продукты, молча села на стул, стоявший рядом с больничной койкой.
— Зачем ты пришла? — холодно спросила Лидия Васильевна. — Я разве неясно тебе сказала?
— Ясно, — ответила Алла, — Я просто принесла вам вещи. Тут халат, смена белья, тапочки ваши. Ну и фрукты купила. Я от Нины узнала о том, что вы в больнице. Лидия Васильевна, дайте мне возможность все объяснить.
— Ты обманула Вову, — обиженно проговорила свекровь, а сама ощутила нечто вроде радости от того, что хоть кто-то ее навестил.
К соседкам по палате постоянно приезжали дети, внуки, правнуки, а она была совсем одна.
— Я не обманывала Вову, — ответила Алла, — Родить ребенка от донора было нашим обоюдным решением.
— От кого? — Лидия Васильевна непонимающе уставилась на невестку. — Донора? Зачем?
Алла грустно усмехнулась:
— А вы не понимаете? Вова хотел детей, я тоже. Но еще он был врачом и понимал, что рисковать здоровьем ребенка – это кощунство. Если бы ребенок биологически был ребенком Вовы, его могла ждать та же участь, что и его отца, брата, деда… Вы же сами работали медсестрой, вы понимаете риски.
Лидия Васильевна, не мигая, смотрела на Аллу:
— Он сам этого хотел? Это… я не верю.
Алла пожала плечами и поднялась со стула:
— Ваше право, Лидия Васильевна. Я вам все сказала, все то, о чем молчал ваш сын и запретил говорить мне. Митя – мой сын, а еще он сын Вовы, какой бы ни была его группа крови. И он вас любит и скучает по вам.
Лидия Васильевна почувствовала тяжесть в груди. Снова хотелось плакать, но она сдержанно отвела глаза в сторону.
— Иди, Алла, — сказала она, а потом добавила, — И прости меня. Я погорячилась. Дай мне несколько дней для того, чтобы прийти в себя.
Алла кивнула. Уходя, посмотрела на свекровь, лежавшую на больничной койке и смотревшую ей вслед. Уже тогда было ясно, что встреча их не была последней. Нужно было просто немного подождать…
