Полюбилась женатому мужчине другая. А что? Она умная, красивая и добрая была. А дома жена – мегера. Прожил под каблуком двадцать лет, думал, что так и надо, а оно вон, оказывается, по-другому бывает.
— Люблю тебя, Наташа! – говорил он своей любовнице. – Так бы и оставался с тобой навсегда.
Наташа понимала, что Гриша правда её любит, и что жену свою, как огня боится. Подруги говорили ей:
— Зачем он тебе нужен? Каблук! И не под твоим даже каблуком-то! Под чужим.
— Он хороший, добрый. Очень он мне по нраву.
— Ну и прождёшь его двадцать лет, а он всё равно со своей грымзой в итоге останется! Мало, что ли, таких историй.
Наташа ничего не отвечала добрым подружкам. Что за мода вообще, лезть в чужую жизнь? Про себя она думала, что если даже ничего не получится, если даже Гриша останется в своей семье – да и ладно. Что теперь? Надо принимать то, что жизнь даёт, а что там дальше будет – одному только Богу и ведомо.
А Гриша хотел уйти от своей Зины к Наташе, вот только и правда не знал, как. Прибьёт ведь. Скалку возьмёт и прихлопнет его, как муху. Сбегать же в ночи, когда жена спит, казалось ему совсем уж недостойным.
Ещё более недостойным, чем всю жизнь сидеть под широким каблуком грубых немодных туфель, или заводить любовниц. Он всё собирался с духом поговорить с женой. Запасался бинтами и йодом. Приценивался в спортивных магазинах к защитной экипировке. Даже подумывал застраховать себя на кругленькую сумму.
Пока Григорий метался между женой и любовницей, Зина узнала правду. Дело в том, что Наташа иногда заходила к Грише домой. Это когда у них денег на отель не было. Хорошо ли это? Да тьфу, как плохо! Но у неё у самой дома мама была.
Мама сказала, что пока Гриша со своей женой не разженится, нечего ему у них в гостях делать. Так что Наташа иногда у Гриши дома бывала, правда до супружеской спальни они не доходили. Ограничивались кухней, на которой стоял диван. Наташа после себя с лупой проходилась по кухне, чтобы не оставить никаких следов.
Григорий умилялся, настолько его трогала эта забота. Но все ухищрения по заметанию следов оказались напрасными. Хоть и входили Гриша с Наташей к нему домой по-шпионски, – сначала он, потом, через десять минут уже она, — соседка и подруга Зинаиды со второго этажа, Виолетта, раскусила их хитрую схему. Если бы они знали, что такое возможно, то сделали бы ещё хитрее. Например, Наташа бы наряжалась доктором, курьером, или сантехником.
Но влюблённые не знали, что соседка Виолетта всю жизнь мечтала быть частным детективом, и слежка – её тайная страсть. Поэтому тайное Гриши и Наташи выплыло наружу. Виолетта, потирая руки от собственного успеха, — жаль, неоплачиваемого, — похвасталась с радостным лицом мужу Василию. Мол, вон какая жена у тебя. Выследила неверного соседа.
С менее радостным лицом (радость, к сожалению, пришлось скрывать) Виолетта рассказала обо всём Зине.
— Спасибо. – задумчиво сказала подруга. – Никому больше не говори! Не говорила?
— Как можно?! – искренне соврала Виолетта.
Зина ничем не выдала себя мужу. А ранним утром она поехала в лес и набрала там грибов. Разных грибов набрала. Полезных и не очень. И самых неполезных, чтобы мужа с полюбовницей, змеёй коварной, разлучницей подлой, угостить.
Пока Григорий был на работе – он работал до обеда, а Зинаида – во второй половине дня – она грибы солила, мариновала, специй побольше добавляла. Особую баночку сделала для сладкой парочки.
Быстрый посол – быстрый эффект. В красивой баночке засолила. Так и манила эта банка. Кричала, блестя чистыми боками: «Съешь меня!»
Деньги она накануне у мужа все экспроприировала, чтобы точно змею-разлучницу домой привёл. И ушла на работу, торжествуя. Не знала она, что Виолетта обманула её. Что Василий тоже в курсе. Поэтому не беспокоилась. А Василий, муж Виолетты, встретил Гришу. Как назло.
— Твоя-то знает. Моя выследила и рассказала.
— Ох… ужас. Пора вещи собирать! Плевать уже на достоинство.
— Собирай, друг Гриша! Сколько ж можно кабалу терпеть?
Наташа вызвалась помочь с вещами. Маму свою обрадовала, что Григорий сегодня разжениваться будет, и побежала, счастливая. Пришли они, не таясь уже, к Грише домой, а там банка на столе стоит. Манит. Грибовыми боками изнутри переливается.
— А что, Наташа… — вопрошает Григорий. – Не выпить ли нам водочки, не закусить ли грибочком?
— Стоп! Ты же говоришь, жена твоя знает всё?
— Да…
— Не надо есть эти грибы!
— Ты серьезно? – поразился Гриша.
— Конечно! Я женщина. Я знаю. Грибы она на стол поставила?
— Она.
— Отравленные! К бабке не ходи! Ну я женщина, я знаю!
Гриша позвонил своему знакомому полисмену, Петровичу. Спросил совета – любви не спрашивал. Петрович как раз скучал на работе. Услышав интересные новости, он взял эксперта по грибным и прочим ядам, и пошёл к Грише домой.
— Водочки захватим? – спросил эксперт Миша.
— Зачем? Отравленными грибами закусывать?
— Колбасу купим. Огурцы.
— Сначала дело. Потом Гриня проставится. – пообещал Петрович.
Экспертиза подтвердила, что грибы в банке – самые натуральные поганки. С любовью и ненавистью засоленные, но ядовитые.
— А давайте с поличным возьмём? – предложил Петрович. – Сыграете жмуриков?
Гриша пытался отбрехаться, но Наташа с радостью согласилась. Любовников загримировали, Петрович с подкреплением в виде эксперта спрятался в кладовке, стали ждать Зину. Миша в кладовке тосковал, мечтал о водке, порывался проводить экспертизу разномастных закусок, стоящих вдоль стен на полках.
— Да потерпи ты! – гаркнул Петрович. – Сначала дело, плюшки потом.
Наконец пришла Зина. Гриша и Наташа не дышали, как велел Петрович, синели лицами и языками, натурально жмуры, в общем. Наташе пришлось потрудиться над ролью, а Григорий забыл, как дышать, едва только ключ в замке повернулся. Страшно было.
— И что теперь с ними делать? – сама у себя спросила Зина. – То ли закопать, то ли полицию вызвать? Ну что, гад! Вкусные грибочки?
И она пнула стул, на котором сидел неверный муж.
— Полицию звать не надо! – прогремел Петрович, вылезая из кладовки. – Полиция уже тут. А вы, гражданочка, арестованы за убийство мужа и его любовницы.
Гриша с Наташей начали оживать потихоньку. Зина заголосила и в обморок упала. В воронок её сносили по лестнице на носилках, прикованную к ним наручниками.
Григорий так обрадовался, что избавился от мегеры и тирана, что тут же достал две бутылки водки из холодильника. И разные соленья-варенья из кладовки.
— Что-то мне страшно это есть. – заметила Наташа.
— А ты можешь и не есть! Такая же змея, как все бабы.
— Чего-о? – опешила Наташа.
— Того-о. Кто догадался, что грибы в банке ядовитые? Я бы сроду не допёр!
— Ну и помер бы! А я тебе жизнь спасла!
Петрович не дал разгореться скандалу. Он объявил, что сегодня будет мальчишник, а Гриша с Наташей отношения могут выяснить и завтра. Наташа ушла. Мужчины втроём – Петрович, Гриша и Миша – пили водку, закусывали неотравленными закусками и весь вечер говорили только о том, какие бабы – стервы.
— Надолго её посадят, Петрович? – спросил Григорий.
— Вообще, статья до 15 лет. Но поскольку ты не беспомощная жертва и не беременная баба, то так много ей не дадут. Считай, вполовину меньше.
— И то хлеб. Отдохну… — выдохнул Гриша.
— А что ж любовница твоя? Из-за чего весь сыр-бор был.
— Толку-то? Такая же змея. – грустил Гриша.
— То на то менять – только время терять. – пьяно подтвердил Миша.
Посидели они хорошо. Мальчишник удался. Наутро виноватый похмельный Гриша спохватился и устыдился. Он нарвал цветов около какого-то гос. учреждения и пошёл мириться к Наташе. Всё-таки хорошая она. А он ей вчера чего-то не того наговорил…
