Я заблокировала её номер телефона.
Это заняло всего несколько секунд.
Гораздо тяжелее было прожить десятилетия под её постоянным надзором.
Тем временем Тамара приступила ко второму этапу.
Она имела ключ от моей квартиры — «на всякий случай», как она говорила.
Я была уверена, что рано или поздно она им воспользуется.
— Алексей, она сошла с ума! — в голосе Тамары слышались нотки паники. — Я у неё дома.
Здесь пусто!
Только эта глупая записка!
Её муж, Алексей, что-то невнятно бормотал в ответ, пытаясь её успокоить.
Но Тамару было не остановить. — Я нашла её ноутбук.
Он защищён паролем.
Но на столе я увидела какие-то банковские выписки.
Там огромные суммы!
Её явно кто-то обманывает!
Мошенники!
В её голосе больше звучала не забота, а плохо скрытая жадность.
Она уже делила шкуры неубитого медведя.
Точнее, деньги всё ещё живой матери.
Она начала звонить в банки, но сталкивалась с вежливыми отказами.
Её раздражение усиливалось. — Нужно что-то предпринимать!
Заблокировать её счета!
Алексей, ты меня слышишь?
Если она найдёт какого-нибудь альфонса, мы останемся ни с чем!
И квартиру потеряем!
Я знала, что она не остановится, пока не вернёт всё под свой контроль.
Она постарается дотянуться до меня, даже находясь на другом конце света.
На почту пришло уведомление от банка: «Обнаружена попытка несанкционированного доступа к вашему счёту.
Операция отклонена».
Она начала действовать.
Она думала, что спасает меня.
Но на самом деле объявила мне войну.
Я откинулась на подушки.
Что ж, если война — так война.
Она ещё не знала, что у её пожилой матери припасён не только капитал, но и стратегия.
А также несколько весьма неприятных для неё сюрпризов.
Последней каплей стал момент, когда я сидела в небольшом кафе в Мукачево и наблюдала за садом камней.
На планшете появилось письмо от моего адвоката, Игоря Павловича.
Я наняла его год назад, составляя новое завещание — предвидеть всё лишним не бывает.
Тема письма была: «Срочно.
Иск о признании недееспособности».
Я открыла вложенный файл.
В исковом заявлении, поданном Тамарой, мои увлечения орнитологией охарактеризованы как «патологическое собирательство», а биржевые графики названы «признаком бредовых идей о быстром обогащении».
К делу прилагалась справка некоего доктора Корчагина, который, опираясь на слова Тамары, поставил диагноз «старческая деменция с склонностью к неконтролируемым расходам».
Она нашла человека, готового за деньги пожертвовать медицинской этикой.
Её цель была не просто отобрать деньги.
Она стремилась лишить меня имени, разума и личности.
Стереть меня, превратить в беспомощное существо, неспособное отвечать за свои поступки.
Что-то во мне, что годами терпело, убеждало и прощало, наконец застыло.
Синдром «хорошей матери» умер.
Именно там, среди идеальных линий белого песка.
Я сделала глоток зелёного напитка.
Затем набрала Игоря. — Игорь Павлович, добрый день.
Иск я уже видела.
Не беспокойтесь.
У меня есть встречные шаги.
Мой голос звучал спокойно.
Так спокойно, как никогда раньше. — Пожалуйста, найдите договор займа с Алексеем Сомовым.
Десять лет назад я одолжила ему три миллиона гривен на открытие компании.
В пункте 4.5 прописано право займодавца потребовать немедленного возврата всей суммы с процентами.
Подсчитайте, пожалуйста, проценты по ставке рефинансирования за все эти годы.
И предъявите к оплате.
Срок — до конца недели.
На том конце провода повисла тишина. — Людмила Ивановна… это же их бизнес.
Они не смогут так быстро собрать такую сумму.