Это приведет их к краху. — Да, — ответила я. — Точно так и должно быть.
И еще кое-что.
Узнайте, кому принадлежит здание, где Тамара держит свой бутик.
Если оно выставлено на продажу — начинайте переговоры.
Я намерена его приобрести.
Спустя сутки Игорь позвонил снова.
Здание было во владении инвестиционного фонда, который как раз избавлялся от своих активов.
Переговоры длились еще два дня.
Сделка была успешно завершена.
Я сидела на балконе своего номера с видом на Дрогобыч.
Закат окрашивал небо в невероятные оттенки.
Разблокировав номер Тамары, я отправила ей одно сообщение: «До конца недели жду полного возврата долга твоего мужа.
И да, с первого числа аренда твоего магазина увеличивается втрое.
Не волнуйся так за мое здоровье.
Твоя новая хозяйка».
Ответа не последовало.
Было несколько звонков, которые я оставила без ответа.
А затем наступило затишье.
Тяжелое, вязкое, наполненное паникой на другом конце невидимой линии.
Их мир, основанный на чувстве превосходства и моей безотказности, начал рушиться.
Фундамент треснул и обвалился.
Спустя три дня на электронную почту Игоря Павловича пришло письмо от их адвоката.
Тон стал не ультимативным, а умоляющим.
Они предложили встретиться.
Обсудить. «Найти компромисс».
Я уже находилась в Карпатах, на палубе маленького судна, наблюдая за китами.
Огромные, величественные существа всплывали из ледяной воды, и их мощь казалась отражением того, что я ощущала внутри.
Я переслала письмо Игорю с краткой инструкцией: «Никаких компромиссов.
Только полная капитуляция».
На следующий день прошел видеозвонок.
Тамара и Алексей сидели в офисе своего адвоката.
Истощённые, с темными кругами под глазами.
Тамара смотрела на меня через экран так, будто видела впервые.
Не мать-старушку, а чуждую, опасную силу. — Мама… зачем ты так? — начала она дрожащим голосом.
Старая история. — Ты подала иск, чтобы признать меня сумасшедшей и забрать мои деньги, — спокойно ответила я, глядя в камеру. — А теперь спрашиваешь, зачем я защищаю себя? — Но это же семья!
Мы же… — Семья не пытается отправить близкого человека в психушку ради квартиры, Тамара.
Это совсем другое.
Иск отзываешь немедленно.
Одновременно с жалобой в коллегию адвокатов на твоего юриста и заявлением в прокуратуру на доктора Корчагина.
Алексей напрягся. — Людмила Ивановна, но долг… Мы не можем… — Вы привыкли считать меня вашим ресурсом.
Бесплатным банком, безотказной нянькой, жилеткой для жалоб.
Этот ресурс закрыт.
Долг вы погасите.
Я дам рассрочку на три года.
Под семь процентов годовых.
Это меньше, чем в любом банке.
Она всхлипнула. — А магазин?
Ты же меня разоришь! — Аренда останется прежней.
При одном условии.
Мы подписываем соглашение.
Ты больше не вмешиваешься в мою жизнь.
Ты не имеешь права приходить в мою квартиру без моего личного приглашения.
Она смотрела на меня, и в её глазах я читала не раскаяние.
А лишь холодный расчет.
Она взвешивала, что ей выгоднее. — Ладно, — наконец произнесла она.
На этом я завершила разговор.
Я не ожидала, что она изменится.
Но они отлично понимают язык силы и границ.
Мое кругосветное путешествие продолжалось.
Я наблюдала миграцию бабочек-монархов в Мексике, изучала обряды племен Папуа-Новой Гвинеи.
И одновременно управляла своим портфелем.
Информация, полученная в путешествиях, давала мне то, чего не было у биржевых аналитиков в душных офисах, — понимание реального мира.
Иногда мне звонил Игорь.
Рассказывал, что долг платят исправно.
Тамара отозвала иск.