Через семь дней они приехали в гости. София выглядела измученной, Богдан хныкал, а Павел сновал по комнатам, не находя себе места.
— Ульяна, — обратилась невестка, укачивая малыша, — можно ещё раз обсудить вопрос с обменом?
— Обсудить-то не запрещено. Только моё мнение остаётся прежним.
— Но почему? Объясните, пожалуйста.
— Потому что мне здесь уютно. И менять удобства на неудобства я не намерена.
— Но ведь это ваши внуки!
— Конечно, мои. И что с того?
— Как это — что? Разве вам не больно видеть, как они ютятся в тесноте?
Ульяна внимательно посмотрела на Софию. Девушка была в целом неплохая, но временами позволяла себе лишнего.
— Конечно, жалко, — ответила она спокойно. — Но это ваши дети, и вы за них отвечаете.
— Только наша ответственность? — вспыхнула София. — А вы разве не близкий человек?
— Близкий. Бабушка. Но не мама и не папа.
— Бабушка должна помогать внукам!
— Я и помогаю. В пределах разумного.
Владислав всё это время молча наблюдал за разговором жены с матерью.
— Мам, — наконец произнёс он, — а если мы тебе будем доплачивать?
— Что именно?
— Ну, как компенсацию. За неудобства, если ты переедешь в общежитие.
— И сколько вы предлагаете?
— Пять тысяч гривен в месяц.
Ульяна усмехнулась:
— Пять тысяч? За то, чтобы жить в комнате с общей кухней?
— Ну, десять тысяч.
— Владислав, дело не в деньгах. Я просто не хочу менять привычный уклад жизни.
— Но ведь это ненадолго! Ну, максимум два-три года!
— А дальше?
— А потом мы, может, попадём в очередь на квартиру, со временем получим своё жильё.
— Очередь на жильё! — рассмеялась Ульяна. — Владислав, ты в каком времени живёшь? Сейчас квартиры покупают, а не ждут в очереди!
— Возьмём ипотеку.
— И кто вам её даст с вашей зарплатой?
Сын замолк, понимая, что мать говорит правду.
— Ульяна, — снова заговорила София, — а если пятнадцать тысяч в месяц?
— Нет.
— Двадцать?
— София, хоть миллион предложите — не соглашусь.
— Но почему? — почти со слезами спросила невестка.
— Потому что мне шестьдесят два года. Всю жизнь я трудилась, чтобы обеспечить себе достойные условия. И теперь не собираюсь от них отказываться.
— Даже ради внуков?
— Даже ради них.
— Но это же жестоко!
— Жестоко — это просить пожилого человека отказаться от комфорта ради чужих нужд.