Вам у нас точно понравится! — Мам, ты серьезно?
Ноутбук? — Тамара, не снимая обуви, вошла в комнату и, бросив на пол дорогое кашемировое пальто, продолжила разговор.
Её голос, отточенный на деловых совещаниях и привычный к командным интонациям, звучал остро и безжалостно.
Надежда вздрогнула, словно застигнутая на чем-то неловком, и поспешно закрыла крышку серебристого устройства. — Тамарочка, привет.
Заходи, я сейчас чай заварю… — Нет, сначала объясни, зачем он тебе? — Тамара не обратила внимания на приглашение, её взгляд оставался прикован к ноутбуку. — В «Одноклассники» теперь с большого экрана удобнее заходить?
Или пасьянсы раскладывать?
Я же тебе планшет дарила, помнишь?
Отличный, дорогой.
Она произносила это с той самой снисходительной улыбкой, которую Надежда терпеть не могла больше всего на свете.
Улыбка уверенного в себе и всезнающего взрослого, который смотрит на родителя, отставшего от жизни.
В ней угадывались черты её отца, бывшего мужа Надежды, всегда точно знавшего, как должны жить другие.
Надежда молчаливо подняла с пола пальто, ощущая его лёгкую, но дорогостоящую ткань, и аккуратно повесила на плечики.
Руки действовали автоматически, в то время как внутри поднималась знакомая, глухая волна раздражения.
Она давно научилась её подавлять, словно тушат случайную искру на ковре. — Мне это нужно для работы, дочка. — Для какой ещё работы? — Тамара театрально взмахнула руками, на запястье блеснули золотые швейцарские часы. — Мам, твои «работы» — это сериалы и фиалки на подоконнике.
Не выдумывай.
Сколько он стоил?
Давай я заплачу, раз уж Сергей втянул тебя в такую ерунду.
Опять в свои авантюры.
При упоминании сына Надежда чуть сжала губы.
Сергей.
Её тихий, умный мальчик.
Это он полгода назад сел напротив неё и серьёзно произнёс: «Мам, твои работы должны видеть не только на городских ярмарках.
Им место в мире».
А потом были долгие вечера, когда он терпеливо объяснял: «Вот сюда нажимай.
А это — твоя витрина.
Смотри, как профессионально выглядит». — Не нужно, Тамара.
Я справлюсь сама. — Ой, только не начинай про свою гордость.
Я вижу, как ты живёшь.
Вечно экономишь на себе.
Лучше бы попросила меня помочь с ремонтом в ванной, там кран уже течёт полгода.
Тамара направилась на кухню, по-хозяйски распахнула холодильник и с брезгливостью поморщилась.
Надежда знала, что именно она ищет — и чего там не окажется.
Никаких артишоков, сыров с плесенью и бутылок просекко.
Она наблюдала за точёной спиной дочери в идеально сшитом брючном костюме и думала о том, что именно сейчас на её, Надежды, счету лежит сумма, в три раза превышающая месячную зарплату Тамары в престижном консалтинговом агентстве.
Деньги от последней партии серег, отправленных частным заказом в Каролино-Бугаз.
И это не считая регулярных продаж через сайт, который заработал всего несколько месяцев назад и уже приносил стабильный доход. — Ладно, — Тамара с грохотом закрыла холодильник, — я побежала.
У меня встреча в Сити.
Вот, держи. — Она небрежно бросила на кухонный стол несколько крупных купюр. — Купи себе что-нибудь… полезное.
Фруктов, нормального сыра.
Не ноутбук.
Дверь хлопнула.
Надежда выждала, пока в подъезде не стих звук дорогих каблуков.
Потом медленно подошла к столу, взяла деньги и тщательно положила их на полку в прихожей.
Рядом с квитанциями.
Она вернёт их Сергею, когда он приедет.
Он найдёт способ передать сестре.
А затем она вернулась в комнату, села в кресло и включила ноутбук.
На экране сиял её сайт — стильный, минималистичный, с профессиональными фотографиями её украшений.
Тонкие браслеты из речного жемчуга, массивные колье с друзами агата, изящные кольца, похожие на застывшие капли росы.
В углу экрана мигал значок нового сообщения.
Надежда кликнула по нему. «Здравствуйте!
Мы представляем ювелирный дом из Львова.
Мы в восторге от ваших работ и хотели бы обсудить возможность эксклюзивного контракта…»
Надежда откинулась на спинку кресла и устало прикрыла глаза.
Два года она продавала свои изделия через знакомых и на выставках, обеспечивая себе достойное существование, о котором Тамара и не подозревала.