Надежда уставилась на свой рабочий стол.
Перед ней лежали эскизы нового колье, разбросанные полудрагоценные камни, мерцающие в свете настольной лампы.
Это было её призвание.
Её увлечение.
Её профессия.
А её дочь только что обозвала всё это «глупой ерундой» и попыталась заменить на клуб садоводов.
Надежда взяла телефон и набрала номер сына. — Сергей, — произнесла она, когда услышала его голос, спокойная, но с металлической решимостью в тембре. — Приезжай.
Нам нужно не просто ответить львовцам.
Нужно разобраться с твоей сестрой.
В субботу ровно в десять резкий звонок в дверь нарушил тишину.
Сергей, сидевший напротив матери за ноутбуком, поднял голову.
Они как раз дописывали письмо для львовцев.
На столе рядом лежало почти готовое колье — замысловатая плетёнка из серебряной проволоки и дымчатых раухтопазов. — Я открою, — сказала Надежда.
На пороге появилась Тамара.
Нарядная, в светлом тренче, с идеальной причёской.
Она оглядела Сергея и искривила губы. — А, ты тоже здесь.
Приехал маму уговаривать?
Мам, ты готова?
Мы опаздываем. — Я никуда не поеду, Тамара, — ответила Надежда ровным голосом, не приглашая дочь войти. — Как это?
Я же сказала, всё оплатила. — Я не собираюсь обсуждать герань.
У меня видеоконференция через пару часов.
С Коблево.
Тамара удивлённо моргнула, а потом рассмеялась. — С кем?
С Коблево?
Мам, что за чушь тебе Сергей насочинял?
Пойдём, люди ждут.
Она пыталась отодвинуть мать и войти.
Надежда осталась на месте.
Но Тамара проявила настойчивость, пробралась в квартиру и увидела на столе ноутбук, бумаги, инструменты и то самое колье.
Её взгляд стал суровым. — Ах, вот как.
Вы здесь в свой бизнес играете?
Пока я вкалываю, чтобы помогать вам обеим, вы занимаетесь… этим.
Она резко подошла к столу и схватила колье. — Не трогай! — А что?
Боишься, что я сломаю твою поделку? — Тамара держала сложное украшение двумя пальцами, будто это был мусор. — Сколько ты за это хочешь?
Тысячу?
Две?
Мам, это несерьёзно. — Положи, Тамара, — встал Сергей.
Но Тамара его не услышала.
Вся её злость, накопленная за годы раздражения, вырвалась наружу. — Я просто хочу, чтобы ты жила нормально!
Чтобы не позорилась с этими… бусами!
Она встряхнула колье, и в этот момент её рука задрожала.
Крупный центральный камень выскользнул из оправы, упал на край стола и с тихим треском раскололся на две части.
Воцарилась глухая тишина.
Все смотрели на два тусклых осколка.
И в этот момент что-то изменилось.
Надежда посмотрела на разбитый камень, затем на испуганное, но ещё высокомерное лицо дочери.
И многолетняя плотина терпения прорвалась.
Она очень тихо, почти без эмоций произнесла: — Вон. — Что? — не поняла Тамара. — Вон из моего дома, — повторила Надежда.
В её взгляде не было обиды или злости.
Только холод, жгущий словно пепел. — Мам, что ты?
Я случайно… — Этот «случайный» камень, — сказала Надежда ледяным голосом, — стоит как половина твоего тренча.
А всё колье целиком — это аванс за будущую коллекцию.
Аванс, который превышает твою годовую премию.
Тамара застыла, её лицо начало бледнеть. — А теперь слушай меня, — продолжила Надежда. — Этот ноутбук, над которым ты насмехалась, — мой инструмент для работы.
Этот «бизнес», который ты называешь ерундой, уже два года позволяет мне жить так, как я хочу, а не так, как считаешь правильным ты.