— Где же ты поправилась — одна кожа да кости осталась. А ну-ка, живо за стол, сейчас будем это исправлять. Кушай, доченька, ешь. Я тебе вишневого компотика налью — вкусный, как ты любишь. Или, может, по капельке настоечки? Для аппетита?
— Нет-нет, мамочка, не надо мне настойку. Я лучше компот выпью.
Таня устроилась за столом и с удовольствием начала уплетать мамины угощения. Леся сидела напротив и с нежностью наблюдала за дочерью. Что ещё нужно матери для счастья — когда ребёнок рядом и сыт?
— Мам, а ты чего не ешь? — подмигнула Таня. — Всё остынет!
— Пока готовила тебе — тут кусочек схватила, там попробовала… Уже будто наелась. Лучше я огуречного рассольчика попью.
— О! И мне плесни немного!
Леся разлила рассол по стаканам себе и дочери. Они сидели друг напротив друга с прохладной солоноватой жидкостью в руках и молчали. Тишина звенела напряжением и чем-то невысказанным.
— Ну что, мамочка? О чём хотела поговорить? — первой нарушила молчание Таня. Она внимательно смотрела на мать; её зелёные глаза казались особенно серьёзными и глубокими.
— А… поговорить… — Леся ощутила прилив тревоги. Столько раз она прокручивала в голове нужные слова, но теперь всё вылетело из памяти. — Да-да… Расскажи лучше: как у тебя дела с учёбой? Всё нравится?
Улыбка исчезла с лица Тани. Она медленно поставила стакан на столешницу.
— То есть ты меня позвала просто узнать про учёбу? — в её голосе звучало недоверие с оттенком обиды. Леся вспыхнула от стыда: она не могла подобрать слов для главного разговора. Но дочь быстро взяла инициативу в свои руки.
— Раз уж ты не решаешься сказать своё — тогда слушай мою новость: мама… я беременна!
Стакан в руке Леси едва не выскользнул из пальцев; она лишь крепче его сжала так, что ногти впились в стекло. Рот приоткрылся от потрясения. Беременна?! Ей ведь только исполнилось восемнадцать… Но всё равно… Беременна! На миг Леся даже забыла о том, что сама собиралась сообщить дочери похожее известие.
— Беременна?! — голос её дрогнул от шока. — Сколько тебе лет вообще?! Такая молодая! И уже беременна! Ты вообще соображаешь, что творишь?! — гнев захлестнул Лесю целиком; она даже не пыталась его скрыть.
— Мне уже восемнадцать лет, мама, — спокойно сказала Таня, хоть голос её слегка дрожал. — И ребёнок этот желанный. Я же рассказывала тебе про Романа… моего парня… Неужели было непонятно к чему всё идёт?
— Понятно?! — переспросила мать с горькой усмешкой без тени радости на лице. — Я думала вы просто гуляете вместе! За ручки держитесь! Кто ж знал-то… Надо было предохраняться хоть иногда!
— Мы старались… временами… — пробормотала Таня виновато и опустила взгляд вниз.
Леся тяжело выдохнула и попыталась унять дрожь в пальцах.
— Эх ты… дочка моя… И что теперь делать? А как же твоя учёба? Все планы твои куда денутся?..