Маричка с облегчением выдохнула и поспешно начала складывать посуду обратно в коробку. Каждую чашку она аккуратно оборачивала в старые газеты, словно это были не простые кухонные принадлежности, а ценные реликвии.
— Теперь можно идти, — сказала она, поднимая коробку. — А то мама говорит: если что-то потеряется — будет беда.
Они направились к небольшому кафе с открытой террасой, где подавали лёгкие закуски и прохладительные напитки. За соседними столами сидели парочки с мороженым, группа студентов оживлённо обсуждала кино, а пожилой мужчина неспешно пил кофе и листал газету.
— Нам две шаурмы, пожалуйста, — обратилась Оксана к продавцу. — И лимонад для девочки.
— Конечно! Будет готово через пять минут, — ответил парень за стойкой с дружелюбной улыбкой.
Маричка присела за один из столиков, поставив коробку рядом и положив на неё ладонь.
Она всё ещё опасалась, что кто-то может посягнуть на эти вещи. Но как только перед ней поставили тарелку с горячей шаурмой, все тревоги тут же улетучились.
Девочка набросилась на еду так жадно, будто не ела уже несколько дней. Она быстро откусывала крупные куски; соус стекал по подбородку.
***
Оксана терпеливо ждала, пока Маричка закончит трапезу, не задавая ни одного вопроса раньше времени.
Девочка ела сосредоточенно и настороженно — казалось, будто боялась лишиться еды в любой момент.
Лишь когда тарелка опустела и стакан с лимонадом оказался пустым, Оксана осторожно начала разговор:
— Маричка… зачем ты была в парке с этой посудой? Почему мама тебя дома не кормит?
Маричка нахмурилась и замолчала. Несколько мгновений она колебалась: говорить или нет. Потом тихо проговорила:
— Мама велит мне стоять там и продавать эти чашки. А деньги отдавать ей.
— Но почему именно ты? Где твоя мама?
— Она дома сидит… Говорит: если выйдет на улицу — заболеет… Ей нужны деньги… ну… на лечение…
Оксана вспомнила: три года назад Полина работала секретарём в какой-то компании и получала неплохо. Неужели теперь осталась без работы?
— А ты школу посещаешь? — спросила она дальше.
— Нет…
— Почему?
— Мама говорит: мне надо помогать ей зарабатывать деньги… В школе этому не учат…
— И давно ты не учишься?
— Не знаю точно… Давно уже. Может год… может больше…
В груди у Оксаны похолодело. Получается, девочка уже больше года вне школы — торгует на улице и при этом голодает? Что же происходит у них дома?
— Маричка… а чем занимается мама дома пока ты работаешь?
— Я не знаю точно… Когда прихожу — она спит обычно… Иногда у нас бывает дядя Олег… Он тоже часто спит…
***
Оксана пересела ближе к Маричке и мягко обняла её:
— Мы сейчас поедем ко мне домой. Там будет Степан. Ладно?
Маричка сразу напряглась и попыталась вырваться:
— Нет! Я не могу! Мама разозлится сильно! Если я ничего не продам — будет кричать! Она всегда ругается, когда я мало денег приношу! Говорит: я ленивая и тупая!
— А сколько обычно приносишь домой?
— По-разному… Иногда гривен двести… А иногда совсем ничего… Люди редко покупают эти чашки…
— И что тогда говорит мама?
Маричка опустила глаза:
— Она говорит… что я никчёмная… Что лучше бы меня вообще не рожала…
Оксана крепко сжала кулаки от злости. Как можно так обращаться со своим ребёнком?
— Послушай меня внимательно: тебя больше никто ругать не будет. Обещаю тебе это. У нас дома тебя накормят как следует, дадут ванну принять… Ты сможешь поиграть с Ганной… Помнишь свою двоюродную сестру?
Маричка нерешительно кивнула:
— Помню… А мама меня искать не станет?..