— Это заявление в банк. По переоформлению долга, — Дмитрий постучал ручкой по листу. — Здесь указано, что ты берёшь на себя оставшуюся задолженность, а я отказываюсь от прав на квартиру в твою пользу. Взамен ты обязуешься выплатить мне мою часть. Компенсацию за уже внесённые мной платежи по ипотеке.
У Ганны закружилась голова. Это было даже не то, о чём он упоминал раньше. Теперь он не просто претендовал на жильё — он требовал, чтобы она выкупила его «долю».
— А если я откажусь?
Дмитрий тяжело вздохнул и откинулся на спинку стула.
— Тогда, боюсь, придётся решать всё через суд.
— Через суд? — Ганна ощутила подступающую тошноту. — Ты собираешься подать в суд на нас?
— Не на вас лично, а на справедливое распределение имущества, — поправил Дмитрий. — Как это принято у цивилизованных людей.
— Цивилизованных… — повторила она с горечью. — То есть ты забыл своё обещание не оставить нас без жилья? Забыл, как клялся всегда быть рядом и поддерживать?
Он поморщился так, будто его пронзила боль.
— Я никого не выгоняю из дома, Ганна. Я предлагаю компромиссный вариант.
— Выставить нас с Марьяной из квартиры, которую мы считали своим домом — это компромисс?
— Это всего лишь стены и бетон, — пожал он плечами. — Не стоит делать из этого трагедию.
Ганна медленно поднялась со стула и подошла к окну. Во дворе мерцали фонари; на площадке играли младшие школьники. Когда-то там бегала и Марьяна, а она наблюдала за ней отсюда же во время готовки ужина. Квартира стала для них настоящим домом. Домом, за который она платила последние годы ценой собственного здоровья.
— Знаешь что, Дмитрий… — произнесла она тихо, не поворачиваясь к нему лицом. — Это действительно мой дом. И если ты решил его у нас забрать — тебе придётся идти в суд.
Она услышала его резкий выдох за спиной: он явно не ожидал отказа и был уверен в её покорности.
— Не усложняй всё… Подумай о Марьяне.
— Только о ней я сейчас и думаю! — Ганна резко обернулась и встретилась с ним взглядом. — Думаю о том, как объяснить ребёнку: отец сначала ушёл от неё, а теперь хочет лишить её дома!
— Я никого не бросал! — вспылил Дмитрий. — Просто наши отношения подошли к концу!
— Нет! Ты ушёл! — твёрдо сказала она ему в лицо. — Ты променял нас на молодую коллегу! А теперь… когда она тебя бросила… ты хочешь вернуться не к нам… а к нашему дому!
Дмитрий вскочил с места; лицо перекосилось от злости:
— Всегда знал: под этой внешней мягкостью скрывается эгоистка!
Ганна сжала кулаки до боли:
— Эгоистка? Серьёзно? Я работала по двенадцать часов без выходных ради этой квартиры! Отказывала себе во всём: даже еду покупала по минимуму! Три года ни одной новой вещи себе не позволила! И теперь я эгоистка?!
Они стояли напротив друг друга: она – хрупкая женщина в домашнем халате; он – высокий мужчина в дорогом костюме… Но впервые за долгое время Ганна чувствовала уверенность: сегодня она не уступит.
Вдруг послышался голос с порога:
— Мама?
Они одновременно обернулись: в дверях кухни стояла Марьяна – вернулась раньше времени и явно слышала их разговор.
— Папа хочет забрать нашу квартиру? – спросила девочка негромко.
Дмитрий поморщился:
— Марьянка… это сложно объяснить… взрослые вопросы…
— Мне шестнадцать лет! – возразила дочь и вошла внутрь кухни. – И этот дом тоже мой!
Он попытался улыбнуться:
— Просто мне нужно где-то жить… А мама может взять новую ипотеку…
Марьяна перевела взгляд с матери на отца:
— Мама уже работает до предела своих сил! Ты вообще знаешь про её гипертонию? Знаешь ли ты хоть о том случае месяц назад… когда она потеряла сознание прямо дома?
Ганна вздрогнула – об этом инциденте дочери она ничего не рассказывала: боялась напугать её лишний раз…
— Марьяна…
Но та перебила её:
— Нет мам… пусть знает! Пусть услышит всё сам! Пусть узнает как мы жили эти три года без него… пока он развлекался со своей…
— Марьяна!.. – попыталась остановить дочь Ганна.
Но девочка закончила фразу спокойно:
– …со своей Златой! Мы тут чуть ли не умирали пытаясь выжить без него… А теперь он пришёл требовать наш дом?! Серьёзно?!
Дмитрий побледнел:
– Я… я ничего не знал про гипертонию…
– Конечно ничего не знал… потому что тебе было всё равно!
Он растерянно замолчал:
– Я пришёл вовсе не за этим… Я просто хочу справедливости…
– Справедливость?! – голос Марьяны дрожал от возмущения и боли так сильно, что сердце Ганны болезненно сжалось внутри груди. – Справедливость – это когда отец остаётся рядом со своей семьёй! Когда помогает им жить дальше… а не требует последнее обратно себе! Когда думает о дочери прежде всего… а уж потом о себе!
Повисло гнетущее молчание: Дмитрий опустил взгляд; Марьяна смотрела прямо ему в глаза; Ганна наблюдала за дочерью с трепетом и гордостью одновременно…
В тот момент она поняла: несмотря ни на что… её девочка выросла сильной женщиной… вопреки всему происходившему вокруг них все эти годы…
Продолжение читайте здесь>>>