Я всегда знала, что фотография — это не просто мое увлечение, а что-то большее. Когда мы с Игорем купили квартиру, мы договорились, что одну из комнат я превращу в свою фотостудию.
Для меня это было началом мечты — открыть свое дело, снимать портреты, предметы и яркие моменты, которые люди желали сохранить на всю жизнь. Я установила в комнате декорации и свет, настроила камеры и объективы. Там было мое пространство, где я могла творить.
В тот момент мне казалось, что Игорь полностью меня поддерживает. Мы смотрели в одну сторону, строили планы, и я была уверена, что он понимает, насколько для меня важна моя работа.
Однажды вечером, когда мы ужинали, Игорь вдруг серьёзно на меня посмотрел и тяжело вздохнул.
— Марина, тут такое дело… Маме нужно где-то пожить.
Я отложила вилку и нахмурилась.
— А что случилось? — Спросила я с явной тревогой в голосе.
— Мама отдала свою квартиру моей сводной сестре. Та после развода с двумя детьми…
Места в квартире у мамы почти нет, ты же знаешь, у неё студия… Я подумал, что у нас есть лишняя комната. Моя мать могла бы пожить у нас… Временно… Пока сестра не встанет на ноги и не съедет… Сейчас муж выбросил её на улицу без копейки в кармане… — Игорь снова тяжело вздохнул.
— Временно? — Я почувствовала, как внутри у меня всё сжалось. Мне с самого начала не понравилась эта идея.
— Да, только на время, пока сестра не найдет работу или ещё как-то не придумает, куда переехать. Ты же не против? — Игорь посмотрел на меня умоляющим взглядом.
Помню, мы минут тридцать пререкались, а потом я согласилась.
— Хорошо… Если это действительно временно, я не против. Пусть поживет, — бросила я и отправилась в ванну, смывать негатив неприятного решения. Как же я ненавижу, когда меня вот так ставят перед фактом.
— Ты не представляешь, как я рад, что ты меня понимаешь, — с облегчением сказал Игорь через дверь.
— Дай бог, чтобы мы с ней поладили. Я никогда не оставалась с твоей матерью в одном пространстве больше, чем на один день, — я включила воду и встала под душ.
Переезд Людмилы Васильевны, как я и ожидала, оказался не таким уж простым. Она приехала с таким количеством вещей, словно планировала у нас жить вечно. Коробки, сумки, пакеты, какие-то тюки…
Я помогла ей распаковаться, стараясь не придавать значения тому, что она раскладывала свои вещи во всех уголках нашей квартиры.
— Марина, ты разве не видишь, что эти полки совсем не используются? — Свекровь покосилась на стеллаж в коридоре, где я обычно хранила часть оборудования. — Давай, убери оттуда свои вещи, а я займу полки тем, что мне понадобится.
— Но это же всё мне нужно для работы. Тут мои вещи для съемок, — я попыталась возразить, но Людмила Васильевна и слушать ничего не желала.
— Оборудование можно и в другой комнате держать. Мне нужно место для моих вещей, — она взглянула на меня так уверенно, словно её предложение вообще не подразумевало сомнений.
Я вздохнула и временно убрала свои вещи. Я ещё пыталась поверить, что мать супруга в скором времени нас покинет.
Уже на следующий день я почувствовала, как всё в квартире меняется. С самого утра Людмила Васильевна стала себя вести как будто это её дом. Она загрузила на полдня стиральную машину всеми своими вещами, переставила посуду на кухне и активно обсуждала с Игорем, чем мы все будем питаться.
— Ты знаешь, Марина, я тут заметила, что у тебя холодильник неправильно организован, — начала она, указывая на полки. — Ты не думаешь, что овощи лучше хранить внизу, а молочные продукты — наверху? Так ведь намного удобнее.
— И ещё эти дурацкие жёлтые занавески. Мы тут все как в курятнике. Поменяй их, пожалуйста.
Не знаю, почему ей пришла ассоциация с курятником, но помню, что тогда меня это дико взбесило. Но я вежливо промолчала.
А потом, через недельку, случилось то, чего я боялась больше всего. В понедельник вечером Людмила Васильевна начала разговор, который заставил меня нехило напрячься.
— Марина, — начала она, с долей настойчивости в голосе. — Я вот подумала, что комната, где у тебя эта… фотостудия, — она сделала паузу, словно подбирала слова, — она ведь такая просторная, светлая, тихая…
— Да, я именно поэтому её и выбрала для съёмок, — кивнула я, пытаясь понять, к чему она ведёт.
— Так вот, я подумала, что, может, тебе стоит перенести своё оборудование в другое место? Я бы могла там остановиться. Ну сколько можно спать в гостиной на диване, словно я гость какой-то… — Людмила Васильевна продолжила с легкой улыбкой. — Мне бы очень подошла эта комнатка.
— Но это же моя студия… Там у меня всё настроено для работы, — я с трудом сдерживала недовольство. — Для меня важно это место. Я работаю здесь каждый день. Ко мне на дом приходят люди. Я их фотографирую…
— Ещё и чужих людей в дом водишь. Я об этом тоже хотела с тобой поговорить. А если у меня что-то пропадёт из вещей… — Свекровь посмотрела на меня с упрёком.
— У меня за два года ничего не пропало, а тут у вас сразу должно пропасть… — Я усмехнулась и покачала головой. Такой наглости я точно не ожидала.
— Ну, ты же можешь перенести технику, верно? Оборудование — оно ведь переносное, а мне нужно где-то нормально разместиться… — Людмила Васильевна вообще не понимала, что для меня студия — это куда больше, чем просто место с техникой.
Я замолчала, не зная, как ей объяснить, что это моя мечта, мой труд, мои планы на будущее.
— Благодарю за понимание. А ты снимешь себе что-то небольшое в городе. И там устроишь фотостудию. Дом и работа должны жить отдельно. — Не дождавшись моего ответа, свекровь встала из-за стола, словно ситуация уже была решена.
Когда Людмила Васильевна высказала своё желание занять мою комнату с фотостудией, Игорь неожиданно встал на её сторону матери. Он очень активно стал убеждать меня, что это временная мера. И что его мать скоро съедет. Как только его сестра найдёт работу.
— Марин, мама здесь всего на несколько месяцев, — говорил он, искренне веря в свои слова. — Разве это так сложно? Временно перенести оборудование…
— Игорь, это не просто оборудование, — пыталась объяснить я. — Это моя работа. В комнате всё настроено так, чтобы получались отличные снимки. Почему мне надо переносить студию в город?
— Пойми, маме там удобнее будет. Ей нужно место, где можно отдохнуть и спокойно почитать, — настаивал супруг. — А в гостиной нет закрывающейся двери. Это реально неудобно.
— Кстати, ты ведь тоже можешь использовать гостиную как студию. Я не возражаю. — Игорь предложил компромиссный вариант, который для меня ни в одном месте не был компромиссным.
Я неохотно согласилась. Мы убрали мебель в гостиной, чтобы я могла разместить освещение и камеру, но настроение от этого не улучшилось. Мне было обидно, что мою работу поставили на второе место ради комфорта Людмилы Васильевны.
И вот, я стала снимать клиентов на фоне нашей гостиной. С криво прикрученными декорациями. Вообще весь настрой пропал. Я каждый день не находила себе места от злости.
А самым обидным было то, что свекровь даже спасибо не сказала. Она ещё и недовольной осталась.
— Марина, ты ведь знаешь, что в гостиной у нас телевизор. Вы же его почти не смотрите. А я смотрю. У меня там мои любимые шоу и передачи. Как я буду его смотреть, когда у тебя там твоя эта студия. Давай-ка ты его перенесёшь в мою комнатку?
Игорь поддержал мать и в этом вопросе. Я чувствовала, что теряю контроль над своим пространством и своей мечтой. И мне оставалось только одно: надеяться, что его мать скоро свалит.
Прошёл месяц. Я со скрипом и скрежетом привыкла к новым порядкам, но однажды, когда я собирала оборудование после очередной съёмки, Людмила Васильевна подошла ко мне с очередным «предложением».
— Марина, я вот подумала… Может, тебе стоит заняться чем-то более серьёзным? — Невозмутимо заявила свекровь. — Фотографировать людей… Это, конечно, интересное занятие, но это не профессия, знаешь ли.
— Ты могла бы устроиться в офис или удалённо заниматься чем-то более серьёзным и высокооплачиваемым. Может, тебе какие курсы по переквалификации стоит пройти?
Эти слова задели меня так глубоко, как я и подумать не могла. Всю ночь не могла заснуть. Я с детства мечтала стать фотографом. Тогда, лёжа в кровати, я не находила себе места от злости.
Прошёл месяц, и, кажется, в нашей квартире всё постепенно вошло в привычное русло. Я старалась не замечать изменений и смирилась с тем, что временная студия была в гостиной, а телевизор переехал в комнату Людмилы Васильевны. Но потом произошло такое…
Однажды за ужином свекровь неожиданно заявила:
— Знаете, я тут подумала и решила, что возвращаться к себе мне, наверное, уже нет смысла. Лучше я останусь у вас. Свою квартиру я передам сестре Игоря, ей сейчас она точно нужнее. А сама буду жить у вас.
Слова прозвучали так буднично, как будто она объявляла о незначительной новости. Но у меня внутри весь мир перевернулся с ног на голову. Я с надеждой посмотрела на Игоря, ожидая, что он предложит какое-то решение. Но его ответ меня ещё больше сразил наповал.
— Марина, так, наверное, действительно лучше. Маме у нас спокойнее, а у моей сводной сестры сейчас сложная ситуация. Так что давай подумаем, как можно обустроить пространство, чтобы всем было удобно, — невозмутимо произнес супруг.
— Игорь, но… — Я хотела возразить, но супруг меня перебил:
— Давай начистоту, Марина! Студия в квартире — это не очень удобно. Я понимаю, что ты работаешь, но у нас теперь другие планы. Я думаю, что тебе стоит снять помещение в городе и перевезти студию туда.
— Подожди… То есть я должна теперь половину доходов, если не больше, отдавать на аренду? — Я с трудом удержалась, чтобы не заплакать.
— Именно. Ты же всегда хотела профессиональную студию. Так вот, теперь займись своим любимым делом со всей серьёзностью. А в гостиной мы сделаем детскую. Рано или поздно нам понадобится детская, — Игорь кивнул и ласково посмотрел на мать.
Я не могла поверить своим ушам. Гостиную в детскую? Как будто то, что я хочу, уже не имело значения. Словно мои мечты и желания вообще были пустым местом.
— Игорь, я понимаю, что твоей маме сложно, — я осторожно попыталась возразить, стараясь сдержать дрожь в голосе. — Но моя студия… Это не просто каприз. Это моя работа. Которую мне, как личности, удобнее делать из дома. Я готова была пойти на уступки временно, но переезд твоей матери к нам навсегда… — Это совсем другое.
— Марина, будь разумной. Мама переезжает к нам навсегда. И точка. Другого варианта нет. Тем более, когда у нас родится ребёнок, мама нам с ним поможет. Правда мама? — Игорь улыбнулся и снова посмотрел на мать.
— Конечно сынок! — Свекровь ухмыльнулась и невозмутимо отпила чай.
Я замерла, чувствуя, как волна отчаяния подступает к горлу. Они оба смотрели на меня, будто моё мнение вообще не существовало. И это при том, что половину денег на квартиру дала я и мои родители.
И тут я поняла, что больше не буду отступать.
— Игорь, мне нужно поговорить с тобой наедине. — Я упрямо посмотрела на супруга.
Игорь неохотно встал и побрёл за мной в гостиную. Я чувствовала, как внутри поднимается гнев, готовый вот-вот выплеснуться наружу.
— Так больше не может продолжаться, — я гневно посмотрела на супруга. — Сколько я ещё должна жертвовать ради комфорта твоей мамы? Моя студия — это не просто комната. Это моя работа, моя мечта, то, к чему я шла годами, а ты хочешь просто выбросить её из моей жизни.
Игорь смотрел на меня с усталостью и раздражением.
— Марина, ты преувеличиваешь. Мама будет нам помогать. Это же не чужой человек, — отчеканил супруг. — Маме действительно негде жить, сестру я выгнать не могу из квартиры матери и не буду.
Игорь на секунду замолчал, а потом добавил.
— Для твоей студии всегда найдётся место в городе. Если ты так хочешь заниматься своими фотографиями, пожалуйста, я тебе слова не говорю. Но только не дома. Почему ты не можешь сделать шаг навстречу ради нашей семьи?
— Ради нашей семьи? — Я с отвращением посмотрела на супруга. — А когда наша семья перестала учитывать мои интересы и желания? Если моя мечта ничего не значит для тебя, возможно, мне пора уйти и строить свою жизнь без тебя?
Игорь посмотрел на меня с недоумением, как будто не верил в серьёзность моих слов.
— Ты серьёзно? Ты уйдёшь от меня из-за какой-то студии?
Я закрыла глаза на секунду, пытаясь сдержать слёзы. Неужели он так и не понял?
— Да, если это единственный способ сохранить свою жизнь и свою работу. Либо ты поддерживаешь меня, студия возвращается в мою комнату и твоя мать уезжает, Игорь, либо мы разводимся и я ухожу.
Он молчал, будто слова застряли у него в горле. Я поняла, что он никогда не встанет на мою сторону. Он уже сделал свой выбор. В ту ночь я собрала свои вещи: камеры, объективы, свет… Всё, что мне было важно… И ушла.
Я подала на развод и сняла маленькое помещение для студии в городе, несмотря на все финансовые трудности. Мне пришлось начинать с нуля.
Процесс делёжки квартиры затянулся на полгода. Сначала мне было ужасно страшно и одиноко. Почти весь мой доход уходил на аренду, но, наконец, у меня появилось пространство, где я могла работать без оглядки на других. Каждый день был непростым, но я чувствовала, что возвращаю себе контроль над своей жизнью.
Родители и друзья помогали, как могли. Вскоре поток клиентов увеличился, и мои дела пошли в гору. Вы можете сказать, что дело в профессиональном помещении, которое мне много раз советовал Игорь. Но это не так. Дело в энергетике. Моя энергетика, моё мышление и мой настрой поменялись. Я стала по-другому фотографировать.
Со временем я поняла, что приняла верное решение. Я сохранила свою мечту, выбрала себя, и с каждым днём это приносило мне внутреннюю свободу, которой мне так не хватало.
Несколько месяцев спустя Игорь попытался выйти на связь. Он говорил, что скучает, что понял свою ошибку и хочет всё вернуть… Но к тому времени я уже знала: я выбрала правильный путь. Возвращаться к прежним жертвам я не собиралась. Я обрела своё место и, наконец, свободу, за которую так долго боролась.
Такая история, друзья. Написал от лица моей ученицы, Марины. Пишите, что думаете в комментариях.
Арт Гаспаров ©
