— Михаил, мне правда жаль.
— Всё нормально, я как раз собирался выспаться по-человечески. Но если что — звони в любое время. Крепко обнимаю!
— И я тебя, — прошептала Марьяна, и на её лице застыла тёплая, умиротворённая улыбка.
Ей действительно невероятно повезло с супругом. Да и с работой тоже. С юности она мечтала стать именно медсестрой, а не врачом. Её отец трудился скотником в селе, а дядя был ветеринаром. Он часто повторял: любому живому существу — будь то корова или лошадь — прежде всего нужны забота, участие и доброе слово. А уж потом — уколы и таблетки. Так же и с людьми: добрая, внимательная медсестра способна не только лекарство подать, но и душу поддержать, подарить надежду, стать тем самым тихим огоньком в темноте, что помогает найти путь к выздоровлению.
Обходя палаты одна за другой, Марьяна подошла к последней — той самой, где лежала одинокая женщина, о которой с такой грустью рассказывала Анастасия. Та самая пациентка, к которой никто не приходил.
В комнате царил полумрак; мягкий свет ночника отбрасывал спокойные тени на стены. Пожилая женщина лежала неподвижно и смотрела в потолок невидящим взглядом. На тумбочке рядом стоял нетронутый ужин: остывшая котлета с картофельным пюре. Чай в чашке остался нетронутым — на поверхности уже образовалась тонкая плёнка.
— Может быть, я разогрею вам еду? Нужно питаться — силы понадобятся для восстановления, — предложила Марьяна почти шёпотом.
— А зачем? — так же тихо отозвалась женщина без малейшего интереса и даже не повернула головы.
— Без еды организм ослабевает… ему будет трудно бороться с болезнью.
— А я и не борюсь больше. Врачи сказали: поздно что-то менять… да мне уже всё равно. Только сына жалко… больше его не увижу… — её голос звучал ровно и пусто; глаза коротко встретились со взглядом Марьяны и показались ей бездонными колодцами одиночества.
— Всё равно подогрею… вдруг захочется поесть хоть немного, — мягко настаивала медсестра.
Она взяла тарелку и вышла из палаты в коридор. Мысли её унеслись домой: к мужу, к его заботливым рукам и уютному свету кухни… На лице вновь появилась едва заметная улыбка. В ординаторской она разогрела еду в микроволновке: пюре стало снова горячим, котлета задымилась ароматом жареного мяса; чай она вылила и заварила свежий — крепкий янтарный настой с двумя ложками сахара для бодрости. Нашлась ещё небольшая булочка; Марьяна тоже подогрела её до лёгкой хрустящей корочки — по коридору поплыл запах домашней выпечки.
Вернувшись в палату с подносом в руках, она увидела: женщина приоткрыла глаза; в них промелькнуло искреннее удивление. Не говоря ни слова, медсестра аккуратно помогла ей приподняться на подушках; затем протянула чашку чая и поддерживала руку женщины во время первых глотков. Потом начала неспешно кормить её ложкой тёплого пюре вперемешку со словами о простых вещах из жизни.
— Говорят, через неделю совсем потеплеет… вечера уже светлые стали… почти весенние… Значит зиму пережили… справились… Моя бабушка всегда говорила: после самой долгой ночи обязательно приходит рассвет…
Женщина покорно открывала рот для каждой ложки еды; её взгляд постепенно преображался: от пустоты к чему-то детскому… доверчивому… Она жевала медленно-медленно… прислушиваясь к спокойному голосу рядом…
Насытившись немного едой и теплом чужого присутствия рядом, она откинулась назад на подушки… И вдруг заговорила сама; голос её обрёл давно утраченные интонации живости:
— А у моего сыночка ведь тоже была девушка-медсестра… Хорошая такая девочка была… ласковая… душа у неё открытая была до самого солнца…