— Как это не было, если девочка плачет? — голос стал холодным. — Виктория никогда не врёт. Это ей не свойственно.
Оксана опустилась за стол, ощущая, как в горле встаёт ком.
— Мы просто обсуждали контрольную по математике…
— Понимаешь, Оксана, Виктория — очень чувствительный ребёнок. Она потеряла маму, ей и так тяжело. А тут ещё дома напряжённая атмосфера.
Слово «напряжённая» прозвучало как упрёк.
— Я стараюсь не задевать её лишний раз.
— Может, и стараешься… но выходит не очень, — вздохнула Ганна. — Вот Юлия всегда с ней ладила. Такая заботливая была, добрая. Виктория её обожала. Жаль только, что всё так обернулось…
Повисла пауза. Оксана молчала.
— Ладно, я не хочу вмешиваться. Просто подумай: может быть, стоит быть мягче с девочкой?
После разговора Оксана долго сидела на кухне одна. Виктория ушла в школу молча, даже не попрощавшись. В квартире стояла вязкая тишина.
Вечером Тарас вернулся домой мрачнее обычного. Виктория кинулась ему на шею и сразу увела в свою комнату. Они говорили вполголоса, пока вдруг Оксана не услышала его резкий тон:
— Что значит кричала? Ты уверена, Виктория?
— Тарас… мне так стыдно… Я ведь старалась выучить формулы… А она сказала мне, что я глупая! При тебе-то она так не говорит… а когда мы вдвоём…
Оксана застыла у двери кухни.
— Не может быть… Оксана на такое неспособна.
— Тарас, я правду говорю! Мне совсем не хочется возвращаться домой, когда она здесь… Я боюсь ошибиться и снова услышать крик…
Тарас вышел из комнаты дочери с каменным лицом. В коридоре его ждала Оксана — растерянная и молчаливая.
— Это правда? — спросил он негромко.
— Что именно?
— Ты называла Викторию глупой?
— Тарас… никогда такого не было! Мы просто обсуждали математику… Я предлагала помощь!
— А повысила голос?
— Нет! Боже мой… откуда это взялось?
Он смотрел на неё пристально, будто впервые видел перед собой этого человека.
— Мама звонила… Сказала: Виктория ей пожаловалась.
— Мне тоже звонила… Но поверь мне: я ничего подобного ей не говорила!
— Тогда зачем ребёнку придумывать такое?
— Не знаю… Может быть, она что-то поняла по-своему…
— Виктория очень восприимчивая девочка. Она бы ничего не выдумывала просто так.
Разговор оборвался сам собой. Оксана лишь развела руками и пошла готовить ужин.
За столом царило молчание. Девочка ковыряла макароны вилкой и украдкой вытирала глаза рукавом свитера. Тарас бросал на жену настороженные взгляды исподтишка.
— Викуся, покушай немного… — тихо сказала Оксана.
Ребёнок вздрогнул будто от удара током.
— Прости… но есть совсем не хочется…
— Может быть чай с мёдом? Ты ведь любишь…
Виктория быстро взглянула на отца:
— Не надо… Просто нет желания…
Тарас положил руку дочери на плечо:
— Иди отдохни немного… А мы с Оксаной поговорим сами…
Когда девочка ушла в свою комнату, он повернулся к жене:
— Оксан… я уже сам ничего понять не могу. Ребёнок боится возвращаться домой…
Оксана подняла глаза:
— Тарас… я действительно ничего плохого ей не говорила! Почему ты сомневаешься во мне?
Он тяжело вздохнул:
— Я хочу тебе верить… Но Виктория…
Она перебила его:
― Что ― Виктория? Она тоже может ошибаться!
― Она никогда раньше этого не делала…
― То есть теперь ты считаешь лгуньей меня?
Тарас потёр лоб ладонью:
― Не знаю… Может быть ты сама того не замечаешь – когда устаёшь сильно – становишься резкой…
― Резкой – да! Но жестокой – никогда!
― После смерти мамы она стала особенно ранимой… Ей нужна поддержка – а получает критику…
Оксана резко поднялась из-за стола:
― Значит теперь всё из-за меня? Вика идеальна – а я чудовище?!
― Перестань преувеличивать…
― Это вовсе и не преувеличение! Твоя мама уже объяснила мне подробно какая Юлия была замечательная хозяйка и добрая душа! А я видимо просто балласт!
Тарас посмотрел на неё устало:
― Мама ничего плохого о тебе даже близко не говорила…
― Конечно нет! Просто напомнила про Юлию для контраста!
― Не выдумывай ерунды… Мама переживает за внучку…
Оксана вскинулась:
― А обо мне кто-нибудь переживает?! Или я здесь чужая?!
― Ты взрослая женщина… А Вика – ребёнок…
Она усмехнулась горько:
― Ребёнок?! Который меня боится?! Ты серьёзно?!
Тарас подошёл к окну и замер там спиной к ней:
― Может тебе стоит взять отпуск? Отдохнуть немного от всего этого напряжения…
Оксана посмотрела ему вслед: он стоял неподвижно; плечи напряжены; он её больше даже защищать пытался лишь формально – как будто хотел просто избавиться от проблемы без решения…
Она тихо произнесла:
― Хорошо… подумаю об отпуске…
Ночью сна так и не пришло: рядом лежал спящий муж – но казалось будто между ними пропасть; из соседней комнаты доносились шорохи — девочка ворочалась без сна тоже…
Утром её разбудил телефонный звонок с незнакомого номера.
Голос Ганны был строгим до ледяного холода:
– Оксана? Вика опять позвонила мне сегодня утром. Сказала: ты вчера снова накричала на неё…
– Это неправда!
– Девочка расстроена до слёз! Говорит: ты назвала её противной и сказала что она всем надоела!
Оксана резко приподнялась в кровати:
– Этого я точно никогда бы ей ни сказала!
– То есть моя внучка врёт?! Так выходит?!
– Я понятия не имею почему она это говорит… Но таких слов от меня точно никто бы услышать не мог!
– Значит ты против неё? Против ребёнка без матери?!
– Нет же!.. Совсем нет…
– Тогда почему она боится оставаться с тобой одна?! Почему просит забрать её ко мне?!
– Ганна Ивановна… честно говоря – я уже сама ничего понять не могу…
– А вот я понимаю всё прекрасно! Ты просто принять чужого ребёнка так и не смогла! Думаешь раз неродная – можно обращаться как угодно?!
– Это неправда!!
– Тогда объясни почему каждый день моя внучка звонит со слезами?!
Ответа у Оксаны больше уже просто не находилось.
Слова против слов.
И все слова были против неё.