— Ну что? — он даже позволил себе улыбку. — Побеседовала со своими юристами? Полегчало?
Оксана сняла пальто, аккуратно повесила его на крючок и сдержанно сказала:
— Ярослав, собирай вещи. Сегодня же.
Он поднялся медленно, словно зверь, готовящийся к прыжку.
— Ты серьёзно? После всего, что между нами было?
— Абсолютно.
Он замолк. Через паузу произнёс тихо:
— Ты ещё об этом пожалеешь.
— Может быть, — она кивнула. — Но точно не о том, что выгоняю тебя отсюда.
Оксана повернулась к окну и в отражении стекла увидела его лицо — перекошенное от злости. И впервые за долгое время ощутила себя сильнее него.
Когда приходит настоящая усталость, она не шумит. Она просто садится рядом и выключает внутренний звук. Именно так случилось с Оксаной: ни слёз, ни истерик — только полное безразличие ко всему происходящему.
После её твёрдого «Собирай вещи» Ярослав не ушёл. Он продолжал вести себя как хозяин: включал музыку на всю громкость, часами занимал ванную комнату, требовал ужин. Лариса стала появляться ещё чаще — приносила пакеты с продуктами, словно помечала территорию. И каждый раз звучали упрёки:
— Оксана, ну сколько можно? Женщина без мужчины — как дом без крыши.
— Вы ведь его любите… Стоит ли всё это из-за какой-то квартиры?
Оксана молчала. Молчание стало её щитом. Она сидела на кухне за нарезкой овощей и слушала их обвинения без единого слова в ответ. Это бесило их куда больше любого скандала.
Однажды ночью её разбудил шорох — кто-то копался в её письменном столе. Выйдя в гостиную, она увидела Ярослава: он был согнут над ящиками стола, бумаги разбросаны вокруг — паспорта, документы…
— Что ты делаешь? — спросила она холодным голосом.
Он вздрогнул от неожиданности, но быстро оправился:
— Проверяю кое-что… А вдруг ты прячешь важные бумаги?
И тогда до неё дошло: пора ставить точку.
Утром Оксана спокойно отправилась в отделение полиции и подала заявление о подделке подписи. Все необходимые документы приложила к заявлению. Вечером пришли двое сотрудников в форме. Когда они сообщили о начале проверки по факту заявления, лицо Ярослава побледнело.
— Что ты натворила?! — кричал он после их ухода. — Мы же семья!
Она стояла у окна с руками на груди:
— У нас нет семьи, Ярослав. Есть только ты и твоя алчность.
Он со злостью метнул кружку об пол; посуда разлетелась вдребезги по кухне.
— Ты сумасшедшая! Да кто тебя теперь вообще замуж возьмёт?!
Она посмотрела ему прямо в глаза:
— И хорошо… если никто не возьмёт.
В тот же вечер чемодан оказался за дверью квартиры. Сначала он не поверил происходящему; затем метался по комнатам в поисках своих вещей и собирал остатки одежды впопыхах. Его крики тревожили соседей; кто-то даже выглянул из квартиры посмотреть на шум.
— Я ещё вернусь! — угрожал он напоследок. — Ты об этом пожалеешь!
Дверь захлопнулась за ним с глухим звуком. В квартире воцарилась тишина… слишком глубокая тишина.
Оксана прошлась по комнатам неспешно и уверенно. Села на диван и прижала к себе подушку — свою собственную подушку с родным запахом кожи и волос… Комната снова принадлежала ей одной; квартира вновь наполнилась её дыханием вместо чужой агрессии.
Она поднялась и подошла к окну: огни Броваров мерцали где-то внизу мягким светом улиц… И впервые за долгое время этот свет казался ей родным и живым.
Где-то у соседей загудела дрель… Этот звук прорезал тишину как мелодия освобождения от прошлого груза жизни вместе с ним.