Оксана наведывалась к матери чаще других — раз в год, а иногда и дважды. Каждый её приезд сопровождался глухой болью, зарождавшейся где-то под рёбрами и постепенно охватывавшей всё тело. Знакомые переулки, запах подъезда, мамина квартира с теми же обоями, что и два десятилетия назад, вызывали одновременно тоску и желание как можно скорее уехать обратно — туда, где была её настоящая жизнь.
— Помнишь, как хорошо было раньше? — спрашивала Светлана, перебирая старые снимки. — Вот ты на этом фото — совсем крошка. Такая радостная.
Оксана не помнила себя особенно счастливой в детстве. В памяти всплывали постоянные родительские ссоры, отцовские выкрики и слёзы матери. Она помнила лишь одно желание — поскорее выбраться оттуда. И ей это удалось: сначала она уехала в Киев из своего провинциального городка, а потом ещё дальше.
Но рассказывать об этом было бесполезно. Для Светланы прошлое существовало в приукрашенном варианте: там всё было светлее, добрее и правильнее.
Единственное, чем могла помочь Оксана — это деньгами. Каждый месяц она переводила сумму, равную материнской пенсии. Оплачивала ремонтные работы: когда начинал течь кран, когда требовалась замена окон или ломалась техника. Это стало её обязанностью — способом заглушить чувство вины, которое она не до конца осознавала, но которое не отпускало.
Светлана принимала помощь без отказа, но неизменно повторяла:
— Мне твои переводы ни к чему. Мне нужна ты.
— Мам… — однажды сказала Оксана с уставшим голосом. — Переезжай к нам жить. У нас есть свободная комната. Пусть небольшая — зато уютная. Есть садик во дворе… Леся будет только рада тебе! Я помогу тебе выучить язык понемногу… Будешь со мной повсюду ходить… Давай хотя бы попробуем?
Эти слова звучали из уст Оксаны не один раз — искренне и с надеждой на то, что удастся найти компромисс для всех сторон. Комната действительно была: скромная по размеру, но тёплая и светлая; окно выходило на западную сторону сада, где летом закаты были особенно живописны. В саду можно было бы посадить цветы или овощи — ведь когда-то Светлана получала удовольствие от работы с землёй.
Но каждый раз мать отказывалась.
— А что я там делать буду? Сидеть молча среди чужих людей? Это твоя жизнь… не моя… Я здесь родилась… здесь…
Она не договаривала фразу до конца — смысл был понятен без слов.
И больше всего поражало Оксану то обстоятельство: ничто по-настоящему не удерживало мать в Украине. Подруг? Ни одной близкой души рядом не осталось; со всеми Светлана постепенно переругалась из-за надуманных обид или недопонимания. Работы давно нет – уже семь лет как на пенсии. Отец ушёл пятнадцать лет назад – и хорошо ещё тогда ушёл! Увлечения? Светлана считала «эти ваши кружки для бабушек» пустой тратой времени.
Она коротала дни одна: телевизор стал её собеседником; магазин – единственным местом выхода; телефон – способом пожаловаться дочери на одиночество.
Маргарита же – свекровь – была старше всего на пять лет: ей недавно исполнилось шестьдесят восемь; тоже жила одна и тоже скучала по сыну с невесткой… Но насколько же они были разными женщинами!