Общаться с Димой Монатиком легко и приятно. Он доброжелателен, интеллигентен и обаятелен. Несмотря на звездный статус, артист напрочь лишен пафоса и снобизма – на интервью приезжает на электросамокате и уверяет, что лучшего средства передвижения по центру города не придумать. А еще он хороший рассказчик: слушать Димину речь – чистую и живую – интересно и увлекательно. Через пару минут ловлю себя на мысли, что интервью превращается в непринужденное общение, что, поверьте, бывает далеко не с каждым собеседником…
– Дима, твоим дебютом в Viva! был небольшой материал, в котором ты на фото позировал со своим мопсом.
Точно, я там был с Кириллом, которого мы любя называем Кики.
– И заголовок был интригующий: «Monatik живет с Кириллом».
(Смеется) Да, я помню этот материал. Неоднозначный заголовок. Я вначале и сам не понял, с каким это Кириллом живу? Потом уже открыл статью, увидел своего мопса и смеялся долго. Очень находчиво.
– То есть ты не обиделся. Вообще, как ты относишься к себе – как к персонажу значимому, звезде или с самоиронией?
Я очень просто к себе отношусь. Но с требованиями. Не буду врать: каждый день работаю над собой и пытаюсь стать лучше.
– Значит, есть куда расти?
Конечно! И мотивация есть и перспективы наметились. А это всегда вдохновляет. Да и людям, причем все бóльшему кругу, нравится то, что мы делаем. Это окрыляет. Хочется идти все дальше.
– Каждое, даже самое длинное путешествие, начинается с первого шага. Каким он был у тебя?
Мое путешествие началось с того момента, как я впервые ступил в столицу уже в качестве ее жителя, а не просто гостя.
– Как давно это было?
В 2008-м. Я жил в Луцке, где закончил юридический факультет и попал на практику в исполнительную службу при обладминистрации Волынской области. Меня посадили «на алименты», и мне безумно не нравилось то, чем я занимался. Не завидую людям, которые там работают: куча бумаг, со своими бы проблемами разобраться, а тут еще ежедневно в чужие надо вникать. Ты видишь мужчин, которые не могут выплатить эти алименты по собственной лени, из-за жадности или несостоятельности, вникаешь в проблемы разрушенных семей, становишься свидетелем чужих дрязг… В общем, ничего хорошего.
– И ты понял, что юриспруденция – это не твое.
В принципе, я на третьем курсе уже подозревал, что куда-то не туда двигаюсь. Говорил себе: Дима, где-то глубоко в тебе живет артист, надо его доставать. Я занимался брейк-дансом, за плечами были кастинги в различные талант-шоу – я уже узнал, что такое сценическая эйфория, и был человеком, который на нее подсел. Сцена, она такая: на нее один раз выходишь – и все, пропал!
– Ну да, мягко говоря, два разных мира: там аплодисменты…
…а тут алименты. Тоска зеленая. Но меня спасали танцы и кое-какое творчество. Купил себе на секонд-хенде за 300 гривен синтезатор Yamaha и стал сочинять. «40 градусов» я, кстати, написал на нем, так что для меня это очень важный инструмент, раритет. Я с ним и в Киев приехал.
– Стандартные биографии звезд так начинаются: приехал покорять Голливуд с 20 долларами в кармане…
Точно, а я приехал покорять столицу с Yamaha за 300 гривен. Толчком послужил звонок от Натальи Могилевской. В моей жизни Наталья сыграла очень большую роль. Она заметила меня на одном из многочисленных кастингов и предложила: «Дима, приезжай, будешь танцевать у меня в балете». Я чуть не рухнул с дивана, когда услышал такое! Помчался к маме: «Меня сама Могилевская приглашает работать у себя!» Раздумий не было – на следующий же день собрал вещи, взял синтезатор и поехал в Киев. Но работал в ее балете недолго.
– Как родители отнеслись к тому, что ты бросаешь юриспруденцию? Все-таки профессия, приносящая реальные деньги.
Родители никогда не препятствовали мне заниматься тем, что нравится. Хочешь танцевать – танцуй, хочешь на «Фабрику звезд» – иди, главное, чтобы ты был счастлив. «Ты сможешь этим зарабатывать?» – спросили меня родители. Я говорю: «Да, смогу». Большое счастье, когда твое хобби в итоге превращается в профессию. Ты реально кайфуешь, а тебе еще и платят за это. Вот уж истина: занимайся тем, что любишь, и не будешь работать ни одного дня в своей жизни…
– Как ты решил в Киеве жилищный вопрос?
Меня выручил земляк, мой друг Рома. Он из Луцка, а в Киеве учился в институте. На первые два месяца он приютил меня, за что я ему очень благодарен. Я вообще знаю, что такое благодарность – людей, которые помогали мне, никогда не забуду!
– Когда будешь получать «Грэмми», упомянешь их в благодарственной речи.
Даст бог, обязательно поблагодарю всех (смеется). Ну вот, началась моя жизнь в Киеве. У Натальи была масса концертов, она нас везде подтягивала. И я многому научился у нее. Она – настоящий профессионал. Было дело, даже в костюме зайца выступал – в таком толстом поролоновом, в котором за пять минут достигаешь эффекта, будто полчаса просидел в сауне (смеется).
– Дима, а знаешь, что Брэд Питт начинал карьеру в костюме цыпленка?
Я считаю, что костюм принес мне удачу: я познакомился с очень многими людьми, мог увидеть, например, Настю Каменских! Для меня, человека только приехавшего из Луцка, это было такое счастье. Я ведь звезд до сих пор видел только по телевизору, а тут они вживую стоят. Помню, как попал впервые на М1 и как Вася Фролова, заглядывая сквозь сеточку для глаз моей маски, говорила:
«М-м-м, смугленький».
– А хотелось маску снять?
Да не особо. На тот момент я был человеком, который впитывает новую информацию, набирается опыта. Особых амбиций у меня не было, хотя, конечно же, я понимал, что рано или поздно маску сниму.
– Так и произошло.
Все ускорил кризис 2009 года. Доллар вырос, многим артистам пришлось распускать команды, и Наталья отказалась от балета. Ее можно понять: очень большой коллектив, всех невозможно содержать, надо оставлять самых близких, самых верных, которые с тобой уже давно работают. А мы новенькие, получили уже опыт – и на том спасибо.
Мне пришлось вернуться в Луцк. Решение далось очень сложно – ведь это был откат назад, но уже спустя месяц я вернулся в Киев, где мне предложили работу. Я стал сотрудничать с балетом Turbo. Правда, в танцоры меня не взяли, говорили, что не подхожу по росту, но предложили должность администратора. Я не стал отказываться, такой опыт тоже неплохой. Вообще, все, что дает мне жизнь, я пытаюсь брать – когда-нибудь точно что-то пригодится.
Работая с балетом, я получил в свое распоряжение репетиционные залы. Мог круглосуточно в них тренироваться, у меня всегда было место, где я мог отрепетировать то или иное движение. Кроме того, я ходил к танцорам на уроки, это было бесплатно.
– То есть ты использовал админресурс?
По максимуму! Плюс у нас в залах тренировались «фабриканты», у них были уроки сценической речи, актерского мастерства, я все это видел, записывал, учился.
– Дима, изначально ты видел свою карьеру на танцевальном поприще?
В общем-то да, я даже участвовал в кастингах «Танцюють всі». В первом проекте дальше кастинга не прошел, в третьем – уже показал неплохой результат. Но при этом я всегда пел: Киев для меня – такой вдохновляющий город. Я очень полюбил его.
– А как город тебя принял?
Столица отнеслась ко мне, как женщина – ласково и терпеливо. И я отвечаю ей взаимностью, нежно ее завоевываю и испытываю по отношению к ней трепет. Мне столица всегда помогала, подбадривала и подавала какие-то знаки. Помню, я приехал в Киев и отправился на поиски нужного мне офиса. У меня была какая-то карта-схема, нарисованная от руки, и я спросил у первого же прохожего, как пройти на улицу такую-то. Он внимательно изучил карту и спросил: «Do you speak English?», я говорю: «Yes». И он давай мне по-английски объяснять, куда пройти и где свернуть. Я подумал «О боже, я люблю этот город. Здесь даже иностранцы приходят на помощь!»
– Дима, в твоей жизни и реальные женщины играют судьбоносную роль. У Натальи Могилевской ты был танцором, для Светланы Лободы написал «40 градусов», после чего о тебе заговорили, как о серьезном авторе. Как ты на Светлану вышел?
Я снимал комнату (квартиру на то время еще не мог себе позволить) у потрясающей хозяйки, Ларисы Анатольевны. Прекрасная женщина, мы до сих пор с ней общаемся.
– И снова женщина…
Да, причем творческий человек, она сотрудничала с Гайтаной, принимала участие в создании хита «Самотня, боса». Вот так судьба в очередной раз привела меня к творческому человеку… Еще один знак, согласитесь. В этой комнатке я на своем синтезаторе написал много песен. Кстати, «Мокрую», которая «выстрелила» только сейчас, и «40 градусов».
– Почему ты решил писать песни для женского репертуара, от имени женщины? Ты что, не хотел писать песни под себя?
Вначале я так и делал – создавал свой репертуар, но потом мне стало интересно, смогу ли я написать женскую песню? Задумался: вот что мне, как мужчине, хотелось бы услышать из уст женщины? Что может быть более лестным, чем признание женщины, что она сгорает от страсти, что она пьяна от тебя? Значит, ты классный мужик. Вот так эта песня и появилась. Я отправил песню Светлане Лободе: когда писал «40 градусов», представлял именно ее. Буквально на следующий день мне перезвонили и сказали, что покупают у меня песню.
– Это была первая композиция, которую ты продал?
Да, за которую я получил деньги и которая, к тому же, стала хитом. Я был рад чрезвычайно. И очень благодарен судьбе за встречу со Светланой.
– На что ты потратил первый авторский гонорар?
Ой, ну мне было на что потратить деньги. Отправился по магазинам, купил себе что-то из вещей – люблю красиво одеваться, считаю, что это проявление уважения к окружающим людям. Конечно же, на еду тратил – я всегда пытался принести что-то вкусное не только для себя, но и для Ларисы Анатольевны. Деньги моментально улетучились – в столице это происходит быстро. Но для того они и существуют: деньги нужно зарабатывать и без сожаления тратить, уж точно не копить.
– А сейчас на что ты тратишь деньги?
На творчество, клипы. Например, для съемок клипа «Сейчас» я освоил квадры – это четырехколесные ролики.
– Насколько я понимаю, с колесиками у тебя сложилось: вот и на встречу ты приехал на самокате.
(Улыбается) Для города лучшего средства передвижения не найти. Тем более, мне много приходится перемещаться именно по центру – на встречи, в студию звукозаписи, в офис…
– Если продолжить женскую тему – у тебя есть подруга?
Конечно! Человеку несвойственно быть одному.
– Она публичная персона?
Нет, совершенно непубличная, и я этому очень рад. Я просто не особо люблю демонстрировать личную жизнь. Нам хорошо вместе – и прекрасно.
– И давно вам хорошо вместе?
Вместе с любимой я очень многое понял в женской натуре, вашем внутреннем мире, и сами песни, как женские монологи, зазвучали по-другому. В результате мне удалось написать достаточно много песен и для Евы Бушминой и для Яны Соломко – она поет «Гимн счастливой женщины». Для Nikita я написал песню «Горячий», для Виктории Дайнеко – «Бей себя», С Анной Седоковой мы спели «Тише». Женских песен достаточно написано, и еще есть, и еще будут.
