Утром мама отвела дочку в сад, поцеловала и ушла на работу, как всегда. Стася, зайдя в группу, сразу заметила: что-то не то.
Обычно, когда она появлялась, к ней тут же бежали её подружки и друзья, которых приводили раньше. Но сегодня никто не бежал. Все ребята сгрудились вокруг Витьки Егорова.
Все жалели мальчика, старались окружить заботой и любовью, и дети, и воспитательницы. Добрая Раиса Макаровна даже украдкой смахивала слезу. Стася подошла ближе, и Машка Голубева, кивнув на Витьку, сказала:
— А у Вити мама умерла! — и протянула мальчику любимую игрушку.
Витька не плакал, скорее всего просто не осознавая, что осиротел. Его детский ум просто не мог уяснить масштаб трагедии. На прогулке вся группа снова толклась возле него, а Димка Жуков дал ему поиграть свои машинки, который папа привёз «из заграницы».
Девочке было скучно, на неё никто не обращал внимания и день тянулся медленно-медленно. Стася позавидовала Вите, который был окружён вниманием как взрослых, так и детей.
На следующий день Стасю в сад привела бабушка. Поцеловав внучку, она ушла.
Стася несмело вошла в группу. На глазах её блестели слёзы.
— Здравствуй, Стасенька! — навстречу ей вышла рыжая нянечка Наташа. На её веснушчатом лице всегда играла улыбка, — ты чего сегодня такая бука?
— Моя мама умерла, — сказала девочка.
Улыбка рыжей няни сменилась гримасой отчаяния.
— Ой, что же это твориться такое? — отвернувшись, заплакала она, и вытирая слёзы кончиком косынки, шепнула воспитательницам ужасную новость.
Через минуту весь садик стоял на ушах. Витя не пришёл, и все носились со Стасей, не оставляя бедняжку ни на минуту.
Обстоятельства смерти матери у девочки никто не выпытывал, потому что как только говорили про маму, она начинала плакать.
— Господи, бедная девочка! Лишиться мамы в пять лет! — шептала Раиса Макаровна своей напарнице, Светлане Владимировне.
В раздевалке мелькнуло лицо Нины Афанасьевны, Стасиной бабушки. Воспитательницы вышли к ней.
— Извините, мы узнали сегодня о вашем горе, — начала Раиса Макаровна, — примите искренние соболезнования от всего коллектива!
— Что?! Господи, что случилось? С Людмилой что-то? — у бабки потемнело в глазах, и она схватилась рукой за шкафчик.
Воспитательницы переглянулись.
— Стасенька сказала… понимаете… — они не знали как поступить, теперь их грызли сомнения.
— В общем, она сказала, что её мама умерла! — набравшись смелости, сказала Светлана Владимировна, и тут же им пришлось подхватывать Нину Афанасьевну, которая обмякла, и на этот раз несомненно бы упала.
Стася, которая молчала всё это время, увидев, что бабушке плохо, испугалась и призналась:
— Я пошутила! Простите! Бабушка, бабушка, я больше не буду, открой глазки!
Очнувшись, Нина Афанасьевна с благодарностью приняла стакан воды и валидол от рыжей Наташи. Ей понадобилось несколько минут, чтобы оправиться от потрясения.
— Не ругайте её, пожалуйста, — тихо сказала Раиса Макаровна, — дети часто не понимают, что такое смерть. Стася просто не сталкивалась…
— Да, пока бог миловал, — согласилась Нина Афанасьевна, — но я не понимаю! Высечь её надо за такие дела, чтобы… Прыгалками!
Раиса Макаровна посмотрела неодобрительно, но она знала, что кого, кого, а уж Стасю почти не наказывают. Очень редко девочку ставили «в угол».
По дороге домой, Стася молчала. Она чувствовала, что поступила гадко, но полное понимание пришло к ней лишь через много лет, когда она действительно потеряла маму.
«Пока живы наши родители, мы остаёмся детьми»
