Квартира Миланы словно отражала её внутренний мир — светлая, аккуратная, сдержанная и при этом очень удобная. Меня поразило, насколько всё в ней было продумано до мелочей. Она показала мне свою малышку — крохотную Елизавету с густыми тёмными ресницами, каких я прежде не встречала у новорождённых.
— Какая прелесть! — не удержалась я от восхищения.
Однако Милана тяжело вздохнула. Я удивлённо посмотрела на неё, и она жестом пригласила меня на кухню. Налив мне чаю, сама присела напротив.
— Не уверена, что поступила правильно, — тихо произнесла она. — Может быть, мне не стоило её рожать… Я даже подумывала отдать её в приют.
Эти слова обрушились на меня как ледяной душ. Внутри всё вскипело: как она может так говорить? У неё здоровая дочка! Ведь она не отказалась от больного ребёнка… А тут…
Милана заметила мою реакцию и поспешила объясниться:
— Подожди с выводами. Сначала выслушай меня. Я ведь сама из детдома, ты это знаешь. Муж мой — Михайло — единственный сын в семье, близких у него почти нет: только пожилые родители остались. Я надеюсь, он проживёт долго… но у него диабет и проблемы с сердцем. А у меня… У меня рассеянный склероз. Ты понимаешь, что это такое?
Я кивнула: знала немного, но общее представление имела.
— Так вот… У меня форма быстро прогрессирует. Вскоре я стану инвалидом. И тогда кто будет рядом с Михайлом? Кто ему поможет? Я ночами не могла уснуть после диагноза… А потом решила: нужно родить ещё одного ребёнка. Девочку.
Она верила: сестра никогда не оставит брата одного в трудную минуту.