Тамара на мгновение застыла от неожиданности. Трое. Не один, не двое — трое. Три маленьких сердца, бьющихся внутри неё.
Она вышла из кабинета, словно в оцепенении. Уселась на скамейку у больничного входа, положила ладонь на живот и тихо произнесла:
— Вы что… правда?..
С одной стороны — радость. Непередаваемая, лёгкая, словно сказочная. С другой — тревога. Не за себя, а за Алексея.
В её мыслях уже возникал его мрачный взгляд, нахмуренный лоб и слова:
— Трое? Ты с ума сошла? Как нам столько?
Она хорошо знала его — его осторожность и практичность. Того Алексея, который не позволял себе лишних трат, покупал ей платья исключительно на распродажах и всё тщательно планировал.
И тогда она решила — молчать. Пока не поздно.
Тамара нежно гладила живот, где зарождалась тройная надежда, и тихо повторяла:
— Вы — мои. Что бы ни произошло, я никому не отдам вас.
Время шло. Живот быстро увеличивался — слишком стремительно. Тамара всё чаще замечала на себе взгляды прохожих, и всё сложнее было скрывать волнение. В ней развивались трое детей. Трое. Маленькие, живые, настоящие. А Алексей, казалось, этого даже не замечал.
Он, как и прежде, возвращался поздно, избегал разговоров и повторял:
— Я устал. Завтра поговорим.
Но «завтра» так и не наступало.
Тамара набралась смелости и осторожно подошла к нему вечером. Когда он сел ужинать, она наливала ему суп, присела рядом и сказала: