– Может, уже хватит туда ходить? Люди считают тебя ненормальной, – с упрёком произнесла Ульяна.
Дарина едва не задохнулась от подступивших слёз, которые из последних сил старалась сдержать. Печаль любит тишину.
Она слышала, как Павел говорил Людмиле, что её — Дарину — разве что в психиатрическую клинику ещё не отправляли. Эти слова донеслись сквозь дверь, которую она только что прикрыла за собой.
Полгода бесконечных обследований — и всё напрасно. По всем показателям здорова, хоть завтра в ракету садись. Все вокруг уверяли: радуйся! А Дарина даже улыбнуться не могла. В груди ощущалась боль — где-то за солнечным сплетением. Острая и непонятная. Такого прежде она не испытывала: будто внутри лежит тяжёлый камень, мешающий дышать — ни вдохнуть толком, ни выдохнуть.
Покорно плетясь следом за Ульяной, Дарина чувствовала себя беспомощной. Тридцать лет — а всё равно как маленькая девочка: больная и никому не нужная. Цепляющаяся за материнскую руку как за последнюю опору. Ведь ребёнку всегда кажется: мама может всё исправить.
В кабинет Стефании Дарина не заглядывала уже пару месяцев — боялась услышать приговор и оказаться среди пациентов психиатрической клиники. А вдруг там действительно что-то обнаружат?
Когда все вокруг уверены в твоей безумности, начинаешь сомневаться в собственном здравомыслии.
Дарина начинала верить сама себе: может быть, на самом деле ничего и не болит? А вдруг это просто расстройство? Шизофреники ведь тоже чувствуют то, чего нет.
Она ведь жила с этой болью раньше — значит, сможет и дальше терпеть. Если бы было что-то серьёзное — давно бы уже умерла… наверное.
Ну болит… И пусть болит. Всё лучше, чем провести остаток жизни в психушке под замком. Скоро весна наступит: деревья покроются листвой, магнитные бури утихнут… Может быть тогда станет легче дышать и боль уйдёт сама собой.
Жизнь шла ровно и предсказуемо до того утра, когда Дарина ощутила неладное: её внезапно охватил кашель; она кашляла долго и тяжело – пока не выплюнула комок густой слизи.
Бросив рассеянный взгляд на платок перед тем как выбросить его в стирку, Дарина закричала от ужаса – среди слизи была кровь.
Она выскочила на балкон и распахнула окно настежь. Весенний воздух был свежим и пахнущим жизнью… но Дарины он больше не радовал – весна подвела её ожидания.
Долго стояла она у окна, глядя на крыши таунхаусов под лёгкой пеленой растаявшего снега. Её знакомые называли эти дома сараями – а она молчала о том, что любой из этих насмешников с радостью поселился бы в таком «сарае», если бы финансы позволяли.
С тяжёлым вздохом Дарина вернулась на кухню. Она даже не запомнила момента, когда схватилась за телефон и набрала номер Ульяны; как начала всхлипывать в трубку о том, что напугана до дрожи – кровь на платке!
Помнила лишь короткий раздражённый ответ матери: та была занята делами. Ну подумаешь – кашель! Ну капля крови! Сплюнула да пошла дальше…
Дарина допивала остывший чай и судорожно читала всё подряд из поисковой выдачи – каждая статья пугала сильнее предыдущей. Ей хотелось снова позвонить Ульяне и объяснить: это вовсе не ерунда! Но звонка так и не последовало — мама всегда занята…
Тогда она твёрдо решила снова обратиться к врачу: носовой платок теперь стал её доказательством того, что дело вовсе не в воображении или нервах…