Одна ночь — ещё не конец, твёрдо сказала Оксана, хотя внутри у неё всё сжалось.
Данило направился в ванную, подставляя под струю горячей воды покрасневшие от холода ладони. Перед глазами всплывала вчерашняя сцена: тёмная глубина мусорного бака, из которой тревожно поблёскивали два жёлтых глаза. Он и Никита пытались вытащить собаку, но та лишь злобно зарычала в ответ.
Он вспомнил, как уговаривал пса выйти, но тот сидел на дне ямы с окровавленной лапой среди осколков стекла и грязных тряпок.
«Она выглядела такой истощённой… сердце просто разрывалось».
Полчаса он обивал пороги — подходил к мужчинам у подъезда, стучался к соседям, звонил знакомым. Все либо отмахивались, либо делали вид, что не слышат. Никита вскоре ушёл домой, а Данило остался один наедине с этой чернотой и мерцающим в ней отчаянием.
Слёзы текли по щекам и смешивались с водой из крана — от бессилия его буквально трясло.
Наутро он вскочил с кровати ещё до того, как позвали завтракать. Оксана уже собиралась на работу и пожелала ему удачи. Но её лицо сразу изменилось — она заметила напряжение в его взгляде.
Выйдя из квартиры, Данило невольно посмотрел под лестницу — именно там год назад они с мамой нашли замёрзших щенят и выходили их. В их доме уже жили два кота и попугай — всех он когда-то подобрал на улице. Он просто не мог пройти мимо чужого страдания.
Он мчался к мусорным контейнерам с надеждой не увидеть её там. Но в темноте снова сверкнули глаза Барсика — сердце болезненно сжалось.
Схватив телефон дрожащими руками, он набрал номер мамы:
— Мы должны помочь… мы обязаны!