С того времени как мы с мужем развелись, прошло уже семь лет. Никита был хорошим, человеком и жили мы тоже неплохо, как говорится, душа в душу, но все равно у нас не было шансов на совместное будущее. Не могло быть у нас совместного будущего, потому что нас разъединило совместное горе…
Другие пары пережитая вместе трагедия, возможно, объединяет, а мы с Никитой после похорон нашего единственного сына в один миг стали чужими людьми. Какое-то время еще пытались сохранить остатки былой привязанности, но очень быстро поняли — в одной лодке нам не уплыть.
Глядя в глаза Никите, я видела отражение глаз моего сына, и мое горе начинало расти внутри меня с невероятной скоростью. Я словно задыхалась. Примерно то же самое чувствовал подле меня и Никита, и тогда мы решили, что хватит нам мучить друг друга. Так каждый из нас пошел своей дорогой.
На пути Никиты уже через год встретилась другая женщина, она родила ему другого сына, и рана в груди моего бывшего мужа, как я считала, зажила. Я же продолжала жить прошлым, не желая даже размышлять над тем, что может быть иначе.
Я не хотела думать о том, что можно каким-то образом заменить мою боль новыми чувствами, такое решение казалось мне предательством, даже вероломством по отношению к моему сыну. Пусть Макс живет лишь в моих воспоминаниях, но даже там он будет для меня единственным и самым любимым!
— Варя, в субботу у меня день рождения, надеюсь ты не забыла? — спросила моя подруга Наташа, позвонив во время моего обеденного перерыва.
— Я помню, Наташ. Вот только не очень хочется идти в ресторан. Там так шумно и народу много.
— Вот и замечательно, что много народу! Хватит уже сидеть, словно мышка за печкой! Нам еще и сорока лет нет, а ты уже записала себя в старухи. Скоро начнешь носки вязать и продавать возле магазина!
— А что, неплохая идея! — усмехнулась я. — И нервы успокаивает, и дополнительный заработок.
— Я тебе дам дополнительный заработок! В нашем возрасте еще нужно пользоваться своей красотой, а носки оставить на потом, как некий атрибут тех, кому за… В общем, я ничего не знаю, а в субботу чтобы была ровно к шести часам вечера и желательно в новом платье! Видеть уже не могу на тебе то синее платье, который год его на мой день рождения надеваешь!
Наташа, не прощаясь, повесила трубку. Это было в ее репертуаре оставить за собой последнее слово, чтобы не слышать моих возражений как насчет ресторана, так и по поводу платья. И ведь знает же подруга, что я не люблю шумную атмосферу праздника и по магазинам ходить ненавижу.
Никогда не любила, а в последние годы и вовсе не припомню, когда в последний раз со мной случался этот самый обожаемый многими женщинами, шопинг. И вообще, чем плохо мое синее платье? Не на свидание же я собираюсь, в конце концов!
Стоп! А с чего это вдруг Наташе приспичило интересоваться моим внешним видом? Раньше ей было все равно, в чем я пришла на ее торжество, главное, пришла. Уж не задумала ли подруга свести меня с кем-нибудь? В последнее время она частенько намекала, что пора бы мне уже задуматься об одинокой старости и прочее-прочее.
Я не на шутку испугалась собственных мыслей и начала придумывать различные причины, по которым я бы я могла пропустить день рождения моей подруги Наташи. Поводов избежать моего выхода в свет было не мало, но ни один из них Наташа не сочла бы достойным для того, чтобы пропустить это торжество.
Наташа считала, что тридцать пять лет (а именно столько ей на этот раз исполнялось) — это очень важный юбилей! И он достоин великого празднества! «Так как сорок лет отмечать — плохая примета, то, получается, следующий юбилей у меня будет только в сорок пять. А там я уже буду старухой! — авторитетно заявляла подруга и тут же добавляла, надув свои красивые губы, — Варька, только не бросай меня в этот день! Без тебя я не переживу это грандиозное мероприятие!».
На самом деле, моя подруга Наташа была довольно закомплексованной особой. Ее смазливое, почти детское личико дополнялось невысоким ростом и пышными формами, и Наташа постоянно переживала из-за своей фигуры.
Переживать ей, на мой взгляд, было совершенно не из-за чего. Вокруг Наташи всегда вилась целая куча поклонников, и ее романы были настолько бурными, что впору было писать о них романы.
О чем можно еще переживать, если прямым подтверждением твоей красоты и органично сложенной фигурки является обожание мужской части населения? Правильно! Не о чем тут и думать! Наташа была страсть как хороша! И это было понятно всем, кроме Наташи.
И вот еще парадокс, если тебе так не нравится быть в центре внимания, то для чего устраивать такой праздник? Посидели бы тихонько в уютной гостиной в доме у Наташи и все! Так нет же!
Нужно самой пригласить кучу гостей в один из самых дорогих ресторанов города и потом самой же трястись от страха, что все на тебя будут пялиться. И еще в придачу, для чего-то мучить не слишком любящих веселье подруг, заставляя их наряжаться к этому празднику!
Оставшееся до дня рождения Наташи время я все равно постоянно пыталась придумать вескую причину для отказа. Но так ничего и не придумала. В самый последний момент мне все же пришлось отправиться по магазинам и искать себе новый наряд.
Наташа лично контролировала это, каждый день спрашивая меня, купила ли я себе что-нибудь. Я все больше убеждалась в том, что такое внимание к моей персоне происходит не случайно, и с каждым днем все больше мрачнела.
— Девушка, а вы случайно не это платье ищете?
Я задумчиво перебирала наряды в одном из отделов женской одежды, и ко мне подошел улыбающийся в сто тридцать два зуба менеджер.
— Примерьте, оно вам очень пойдет!
Молодой парень держал в руках что-то похожее максимум на тунику, но никак не на платье.
— Простите, но я уже не в том возрасте, чтобы надевать нечто подобное!
Отвернувшись, я продолжила свое занятие, а спустя несколько секунд, чтобы не показаться слишком невежливой, хотела вообще уйти из этого отдела. Раз тут такие навязчивые продавцы.
— Прошу вас, просто примерьте!
Молодой человек не отставал, возможно, ему платили зарплату от выручки, или же эта модель, которую он пытался мне втюхать, залежалась на полке невостребованных товаров.
— Давайте его сюда! — пробурчала я и, прихватив еще пару вещей, на которые до этого обратила внимание, отправилась в примерочную.
«Жалобу, что ли, на него написать?» — размышляла я, натягивая на себя злополучное платье. Платье оказалось не таким уж и коротким и сидело на мне, как влитое. Я бросила взгляд на свое отражение в зеркале и замерла. На меня смотрела я прежняя!
Та самая, которая еще была обычной, живой женщиной, молодой, смешливой и жизнерадостной. Эффект был потрясающий! Я даже улыбнулась сама себе, чего не делала уже несколько лет.
Я отодвинула в сторону тяжелую хлопковую занавеску, что прикрывала вход в примерочную, и, встретившись взглядом с тем парнем продавцом, спросила:
— Вы что, фея? Или фей, как правильно?
Парень расцвел в улыбке.
— Не важно. Главное, вы в этом платье точно принцесса!
— Ага. Только замуж мне поздновато, — хихикнула я.
Парень закатил глаза.
— Не прибедняйтесь. Даже если вам за тридцать, вы все равно выглядите намного моложе. Так что вперед, на бал!
Уже стоя на кассе и не переставая удивляться самой себе, в голове у меня возникла шальная идея. А что, если я приду на день рождения Наташи не одна? Тогда мне уж точно не грозит знакомство с кем бы то ни было! Я игриво улыбнулась, глядя на парня, что в этот момент передавал мне пакет с моей обновкой, и спросила:
— Слушай, а что ты делаешь завтра вечером?
Молодого человека звали Дима, и он был не таким уж юным, как мне показалось. Всего на пять лет моложе меня. Когда я в его обществе заявилась в ресторан, Наташа, конечно же, очень удивилась, но виду не подала. Лишь когда мы с ней остались наедине в дамской комнате, подруга накинулась на меня с расспросами.
— Что за фокусы, где ты его откопала? — грозно спросила она, пристально вглядываясь в мое лицо.
— Кого? Диму? — я сделала вид, что не понимаю причину ее возмущения. — А ты разве не рада за меня? Сама же постоянно намекала на то, что хватит мне уже быть одной.
— Но я имела в виду кого-то более подходящего для серьезных отношений.
— А что не так с Димой? Он, между прочим, очень умный мальчик, начитанный и эрудированный.
— В том-то и дело, что «мальчик», — передразнила меня подруга. И тут же, нахмурившись, произнесла, — или ты это сделала нарочно? Знала, что я хотела тебя кое с кем познакомить, вот и привела с собой этого парня?
Наташа, как всегда, видела меня насквозь. И как я не подумала об этом раньше?
— А если и так? Что здесь такого? Я имею право сама выбирать себе мужчин, и не нужно мне никого навязывать.
Я сделала вид, что обиделась, и Наташа уже более миролюбиво проговорила:
— Я никого тебе не навязываю, Варь. Ты просто присмотрись к Георгию, может, и сама поймешь, какое сокровище я отыскала для тебя. Георгий разведен, работает начальником отдела сбыта, занимается спортом, и еще он просто сама учтивость. О таком можно только мечтать!
— Чего же ты сама его не охмурила, раз он такой замечательный?
— Не мой типаж, — вздохнула Наташа, — ты же знаешь, я люблю высоких брюнетов, таких, чтобы при взгляде на них мне приходилось запрокидывать голову назад. — Наташа мечтательно закатила глаза. Потом, спохватившись, добавила, — на самом деле, рост — это не главное, важно, чтобы человек был хороший!
— Ты права, — насмешливо проговорила я, — рост совсем не главное.
— Так ты обещаешь присмотреться к Георгию? Он сидит за столиком справа от тебя. Такой блондин в голубой рубашке, чем-то на Андрея Губина похож.
Я рассмеялась и, приобняв подругу, миролюбиво сказала:
— Ладно, Наташ, присмотрюсь я к твоему «Губину».
Георгий на самом деле оказался очень вежливым и обходительным мужчиной. Я даже в течение вечера два раза потанцевала с ним. Чего я никак не ожидала, так это того, что мое нежелание расстраивать Наташу вызовет ревность у моего провожатого Димы. После того как я потанцевала с Георгием, Дима больше не отходил от меня ни на шаг, старался предугадать все мои желания и все такое. Не знаю почему, но мне были приятны его ухаживания. Дима оказался и впрямь ничего, если бы я захотела вновь строить отношения, я была бы рада, чтобы рядом со мной был такой мужчина. Пусть и моложе меня, но мне с ним было легко и интересно.
И Георгий тоже, вопреки моему нежеланию знакомиться с человеком, которого навязала мне подруга, вызвал внутри меня определенную симпатию. Я понимала, почему Наташа решила, что мы подходим друг другу, мы вели себя несколько схоже и мыслили почти одинаково.
Так вот, передо мной были двое мужчин, один моя точная копия, второй моя противоположность, и оба были мне интересны. К тому же, как выразилась в тот вечер Наташа, я в своем новом платье произвела фурор, и оба моих нечаянных поклонника были не прочь продолжить со мной общение.
Осознав все это и то, что мне придется делать выбор и что-то решать, я уединилась в уборной. Там, стоя у зеркала и глядя на свое отражение, я вдруг поняла, что все это полная ерунда, и никто из них, ни Дима, ни Георгий, мне на самом деле не нужен! И тогда я сбежала. Вызвала такси и, ни с кем не прощаясь, даже с виновницей торжества, заранее вышла навстречу машине.
Через несколько минут ко входу подъехал автомобиль, и я, довольная собой, села на заднее сидение. Едва мои глаза привыкли к полумраку, царившему в салоне авто, я разглядела профиль водителя такси и чуть не выпрыгнула из машины на полном ходу. За рулем сидел мой бывший муж Никита, с которым мы не виделись несколько лет.
— Привет, — процедил Никита по тому, как участилось мое дыхание, догадавшись, что я его узнала.
— Здравствуй. Я села не в ту машину или как?
— Нет, ты не ошиблась.
— Ясно, — вздохнула я, уяснив для себя то, что общения с бывшим мужем мне не избежать. — То есть ты подрабатываешь в такси? А что такое, у тебя проблемы с финансами?
— Скорее со сном, — нехотя ответил Никита. Было видно, что ему самому не слишком приятна эта ситуация, но деваться нам обоим было некуда.
Некоторое время мы ехали молча, а затем Никита спросил:
— Как ты?
Я понимала, что он имеет в виду. Никита хотел узнать, зажила ли внутри меня рана, но я никак не смогла перебороть себя и заставить заговорить с ним о нашем общем горе. Вместо этого я ответила:
— Нормально, — и отвернулась к окну.
Мы снова замолчали, но когда молчание стало тягостнее любых слов, я спросила Никиту в ответ на его вопрос:
— А ты как?
Я была готова к тому, что услышу от Никиты то же «нормально» или он примется рассказывать мне о своей жизни и жизни своей семьи, но Никита ответил не сразу и произнес совсем не то, что я ожидала.
— Я плохо. Совсем плохо. Три месяца назад похоронил жену. Наверное, злой рок преследует меня, или я что-то натворил в прошлой жизни.
Никита старался говорить с ухмылкой, но я чувствовала, что слова даются ему с огромным трудом. Возможно, он даже впервые с кем-то заговорил обо всем этом. Я представила, что сейчас чувствует Никита, и содрогнулась. Смерть и правда словно шла за ним по пятам, унося жизни самых дорогих людей.
Не знаю, как я решилась спросить об этом, но слова сами вылетели раньше, чем я успела подумать.
— А как же ваш ребенок? Что с ним?
— Он у бабушки, со мной ему нельзя быть, — еле слышно произнес Никита и до самого моего дома больше не произнес ни слова.
Мы остановились возле подъезда. Я не решалась выйти из машины и продолжала сидеть, сжимая и разжимая собственные пальцы на руках. Наверное, впервые после смерти нашего сына я ощутила не свою собственную боль, а его боль. И страдания Никиты показались мне намного сильнее моих, они перекрывали кислород, и, казалось, боль не дает дышать даже мне.
— Может, поднимешься ко мне? Бывают в твоей работе перерывы? — спросила я скорее только для того, чтобы впустить в свои легкие хоть немного воздуха.
Никита обернулся и посмотрел на меня долгим взглядом. Затем он вышел из машины, открыл мне дверь, и мы вместе поднялись в мою квартиру.
То, что произошло между нами в ту ночь, было похоже на агонию. Мы словно вместе пытались выжить, хватаясь друг за друга, чтобы не захлебнуться и не утонуть в собственной беспросветной тоске. Не знаю, чем объяснить это, но после каждого его поцелуя мне становилось легче, как будто в душу мою вливали целебный бальзам, который волшебным образом исцелял меня изнутри.
Ранним утром мы все еще не спали. В окна квартиры начали пробраться яркие лучи солнца, окрашивая мир жизнерадостным светом.
— Варя…, — прошептал Никита и прижался щекой к моему лицу. Я почувствовала на губах соленый вкус от его слез и, обняв его за шею, прикрыла глаза.
Некоторое время мы приходили в себя, и каждый из нас пытался понять, что же теперь будет. Только разум в тот момент отказывался строить хоть какие-то планы и искать пути решения. Не было ничего — ни прошлого, ни будущего. Только эта комната, залитая утренним солнцем, и мы, разлученные одним горем и соединенные другим.
После этой ночи я будто скинула броню со своего сердца. При взгляде на спящего бывшего мужа я буквально задыхалась от нежности и тут же немало сама в душе удивлялась этим своим ощущениям.
— Тысячу лет я так не спал, — не открывая глаз, хриплым голосом проговорил Никита.
Я осторожно прикоснулась к его волосам и задумчиво произнесла:
— Как думаешь, почему мы тогда не смогли быть вместе?
— Мне казалось, что рядом со мной тебе становится еще больнее. Словно я был живым напоминанием о Максе.
— Да, скорее всего, так и было. Только теперь мне кажется, что рядом с тобой я более живая, чем без тебя.
Никита схватил меня в охапку и прохрипел:
— Скажи это еще раз! Скажи!
Мы впервые вышли на улицу только вечером следующего дня, когда в холодильнике начали заканчиваться продукты. Находясь наедине друг с другом, мы с Никитой впервые смогли поговорить о нашем сыне, даже спокойно произнося вслух имя Максима.
Я поняла, что воспоминания о сыне на этот раз не разъединяли нас, а наоборот объединяли. Как объединило нас когда-то заболевание Максима.
Нашему сыну исполнилось три годика, когда ему диагностировали лейкоз. Мы с мужем тогда обоюдно решили не отчаиваться и бороться изо всех сил. Врачи давали нам все шансы на то, что ремиссия у Максима будет быстрой и даже возможно выздоровление. Частичное или полное, не важно.
Главное, наш сын сможет жить обычной жизнью, посещать детский сад и в свое время пойти в школу. Но, проведя почти пять лет в различных клиниках, мы все равно потеряли нашего мальчика. И только сегодня мы с Никитой признались друг другу, что оба до самого конца верили и надеялись на лучшее.
Ни муж, ни я не допускали ни одной мысли, что может быть иначе. Поэтому нам и было так тяжело принять смерть Максима. Поэтому мы и не смогли оставаться вместе и смотреть друг другу в глаза. Словно в смерти сына была наша вина, словно это мы не справились со своей задачей.
В какой-то момент, пока мы были наедине в моей квартире, Никита нашел в себе силы и сумел поведать мне и о своем собственном горе. У его жены Галины был врожденный порок сердца. Когда они познакомились и Никита узнал об этом, ему захотелось быть рядом с этой девушкой и постараться стать хотя бы для нее необходимой опорой.
— Только и на этот раз у меня ничего не вышло, — обхватив голову руками, рассказывал Никита. — Возможно, дело во мне, и это я, словно магнит, притягиваю несчастья. Врачи не советовали Гале рожать, но она настояла на своем. Роды прошли хорошо и после этого все вроде бы было прекрасно. Галя радовалась тому, что у нас теперь настоящая семья, но год назад ее здоровье внезапно ухудшилось, а в марте Гали не стало.
— Никитка, но ведь у тебя есть ради кого жить! — присев перед мужем на колени, произнесла я. — Сколько лет твоему малышу?
— Четыре. Я три месяца его не видел. Он живет у матери Галины, мы с ней решили, что так будет лучше для всех.
— Нет. Не лучше! Ты ему нужен! Ты нужен своему сыну! И перестань винить себя во всех человеческих бедах. В том, что так случилось — в смерти Макса и Гали, ты не виноват! Наоборот, ты своей любовью к ним обоим сделал их жизни намного прекраснее, чем они были бы без тебя. А теперь ты должен позаботиться о своем сыне! Он маленький, ему нужен отец.
— Ты права, Варя, ты права, — задумчиво проговорил Никита. Потом, посмотрев мне прямо в глаза, спросил, — как же мы теперь? Ты, я, мой сын…?
По коже побежали мурашки от его последних слов. Разум отказывался воспринимать действительность в таком ее виде. Мой муж Никита и я, это было привычно, мы и раньше были одним целым, но дополнением к нам был наш сын, наш Максимка. А сейчас получалось, что нас на земле снова трое. Он, я и этот мальчик. Маленький Степка, сын моего любимого мужчины.
Со дня рождения моей подруги Наташи прошло всего три дня, а мне казалось, что минула целая вечность. Обеспокоенная моим молчанием и внезапным исчезновением с ее вечеринки, Наташа все время пыталась дозвониться до меня.
Когда же я соизволила поговорить с ней и в двух словах объяснила причину, по которой мне было ни до кого, Наташа долго молчала в трубку, а потом сказала:
— Варь, я страшно рада за тебя! Ты, конечно, та еще заноза. Бросила меня разбираться с двумя страшно расстроенными мужиками, но я тебя прощаю за это. С Никитой у вас всегда все было по-настоящему. Я сама ищу себе нечто подобное, жду, что и со мной случится такая же любовь. А пока попадаются все не те. И правильно, что ты не стала размениваться по пустякам, а дождалась снова своего счастья. Георгий бесспорно хороший человек, да и Дима твой ничего, прикольный, но это все не то. В общем, я счастлива от того, что вы с Никитой снова вместе!
— Спасибо, Наташка. Только я теперь немного боюсь. Никита попросил меня вместе с ним съездить к его сыну, сказал, что ему нужна моя поддержка. Он и сам волнуется, а я… я даже не знаю, что чувствую.
— Вот увидишь этого Степку и все сразу поймешь! А пока просто не думай ни о чем и будь счастлива.
После разговора с Наташей я и впрямь перестала бояться. Разве можно переживать о чем-то, когда со мной только что произошло такое чудо? Ко мне вернулась моя старая любовь, и я теперь даже на мир смотрела по-другому. Не припомню, чтобы я раньше так остро ощущала запах только что распустившейся листвы или каждый день любовалась закатами.
Я даже не могла представить себе, насколько прекрасна бывает вернувшаяся к тебе любовь! Быть может, любовь никогда не умирает? Ее не могут убить никакие беды, несчастья или невзгоды. Она, словно маленькое зернышко, умеет спрятаться, уснуть на время, но едва твою душу согреют лучи яркого солнца, это чувство вновь произрастет к тебе и явит себя новой, еще более прекрасной любовью.
С того самого дня, когда в моей душе новым цветом расцвела моя любовь к Никите, я стала абсолютно другим человеком. Радость ежесекундно переполняла меня, и я даже старалась осторожно шагать по земле, чтобы не спугнуть стайку бабочек, что летала вокруг меня.
Иногда я испытывала чувство вины в отношении Гали, второй жены Никиты, за то, что я так счастлива сейчас. Я понимала, слишком мало времени прошло после ее смерти, но я была не в силах справиться сама с собой. Я очень долго была несчастна и больше не хотела возвращаться к тому же состоянию.
— Степушка, к тебе папа приехал, — услышала я, как бабушка Степана разговаривает с внуком в комнате.
Через секунду раздался громкий возглас:
— Папка! Любимый мой!
Я невольно улыбнулась, услышав такую неподдельную радость в голосе ребенка. Это хорошо, что малыш такой открытый и не замкнулся в себе после всего, что случилось в их семье.
Перед тем, как мы с Никитой приехали сюда, мы говорили с бабушкой Степы по телефону. Я не знала, как женщина отнесется к моему появлению в жизни ее внука и ее зятя, но Валентина Васильевна вполне спокойно отреагировала на это. И вот мы здесь.
Я пока сижу на кухне, не хочу мешать встрече отца и сына. А Никита разговаривает со Степой. О чем они говорят, я уже не слышу. В кухню вошла Валентина Васильевна. Она уже улыбается.
— Все нормально, вспомнил отца, слава Богу!. Я уж боялась, забудет Никиту сын, а это было бы не правильно. А Никита такой смурной ходил после смерти Галечки, я за него сильно переживала, думала, как бы чего не натворил. А тут вы! Словно ангел, все исправили.
— Что вы, Валентина Васильевна! Какой еще ангел? Я же и сама… много лет как…
— Знаю, Варенька, все знаю. Не легко тебе пришлось, тяжелая судьба выпала на твою долю. Да. Только я вот что думаю. Ваше горе вас со Степкой объединит. Он маму потерял, а ты сына, вот судьба и свела вас вместе.
Неожиданно слезы закапали у меня из глаз, и я обняла Валентину Васильевну.
— Спасибо вам! За добрые слова и веру в то, что все у нас получится! — прошептала я.
— Привет! — послышался рядом детский голос, — это ты, Варя?
Я повернула голову и увидела его! Я даже не думала о том, что Степка может быть так похож на Максима! Те же глаза, та же улыбка, тот же вздернутый нос и светлые кудрявые волосы.
На долю секунды я прикрыла глаза, а потом, взяв себя в руки, присела рядом с мальчиком и сказала:
— Ага, я Варя, а ты у нас, значит Степан Никитич?
Мальчик удивленно посмотрел на отца и, дождавшись его кивка, взял меня за руку.
— Пойдем, покажу тебе свои игрушки. Ты удивишься, как у меня много машинок.
Автор: Юферева С.
