— Тамара, я тут с братом разговаривал. Он защитил диплом!
Тамара бросила тяжёлую сумку на пол, звук удара о ламинат эхом отозвался в тишине, разрывая его восторженный монолог. Она скинула туфли, которые за день превратились в изящные орудия мучений, и с облегчением пошевелила пальцами ног. Впереди предстояли душ, простой ужин и полная тишина. Однако лицо мужа, сиявшее почти детской, наивной радостью, не сулило ничего хорошего. Он занял позицию посреди коридора, преградив ей путь на кухню, и его стойка напоминала человека, несущего миру важную весть.
— Я подумал — надо сделать ему подарок. Такой, знаешь, запоминающийся. В общем, давай оплатим ему с его девушкой поездку в Одессу? Где-то на две недели. Пусть расслабятся перед взрослыми заботами, наберутся сил. Они этого действительно заслужили!
Усталость, которая ещё минуту назад свинцом давила на каждую мышцу, мгновенно рассеялась. Её место заняла холодная, острая, словно лезвие стекла, ясность. Мир сузился до его светящегося лица и этого абсурдного, ужасного в своей несправедливости предложения. Она всматривалась в него, и в её взгляде не было ничего, кроме ледяного, сосредоточенного недоумения, быстро превращавшегося во что-то гораздо более мрачное.
— Мы, — произнесла она медленно, чётко выделяя каждое слово, — оплатили твоему брату пять лет обучения в платном университете. Из наших. Общих. Денег. Я правильно понимаю?
Сергей слегка смутился под её пристальным взглядом, его энтузиазм померк, словно дешёвая ткань на солнце. Сделав шаг назад, он освободил проход, но было уже поздно. Тамара не сдвинулась с места. Она стояла посреди коридора, и её осанка больше не принадлежала уставшей женщине — теперь это была стойка бойца, занявшего оборону.
— Мы отказались от отпуска два года подряд, потому что Игорю нужно было оплачивать последний курс, а потом дипломный проект. Мы ели макароны с сосисками, пока он выкладывал в соцсети фото из модных баров. Мы штопали старую одежду, потому что твой брат — это «инвестиция в будущее».
— Ну, это же образование, это важно! — начал он почти жалобно, размахивая руками, будто стараясь развеять сгущающуюся в воздухе напряжённость. — Это основа, это на всю жизнь! Я думал, ты это понимаешь…
— Я прекрасно понимаю, — прервала она. — Я понимаю, что основа заложена. Нашими деньгами и моими нервами. А теперь на этом фундаменте твой брат с его девушкой хотят построить себе домик на пляже. За наш счёт.
Она сделала шаг вперёд, и теперь он инстинктивно отступил к стене.
— Послушай, мы уже оплатили твоему брату учёбу! Почему мы должны ещё оплачивать ему отпуск с его девушкой? Пусть сами заработают и отправляются, куда хотят!
— Но ведь он…
— Он взрослый парень с дипломом в руках! Наша спонсорская помощь закончена! Фонд поддержки Игоря закрыт навсегда! Всё!
Его лицо исказилось. Обида и уязвлённое самолюбие стерли с него остатки добродушия. Он перешёл в наступление, выбрав самый простой и подлый из доступных аргументов.
— Ты просто завидуешь! Завидуешь, что он молод, что у него всё впереди, что он может позволить себе просто отдохнуть!
Смешок, вырвавшийся у Тамары, был сухим и коротким, как щелчок кнута.