Сергей не проявлял суеты. Его движения были намеренно медленными и выразительными. Он разблокировал экран, провёл пальцем, открывая банковское приложение. Делал это, не отводя взгляда от Тамары, словно желая, чтобы она наблюдала каждый его жест, каждое касание виртуальной кнопки, разрушающей их общий мир. На его лице застыла маска упрямого мужества — он жертвовал собой ради семьи, считая эту жертву подвигом. Тамара молча наблюдала, как он вводит сумму — она даже могла предположить, какую именно — и нажимает кнопку «Перевести».
Через мгновение из кармана Игоря раздался короткий, радостный звук уведомления. Он вытащил телефон, взглянул на экран, и его губы растянулись в довольной улыбке. Он одержал победу.
— Вот, брат. Отдыхай, — произнёс Сергей, убирая устройство. Его голос звучал твёрдо, но в нём угадывалось облегчение. Он сделал свой ход, перешёл черту. Теперь мяч был на её стороне, и он ожидал взрыва эмоций, криков, упрёков — привычной и понятной для него реакции.
Но её реакции не последовало. Тамара постояла ещё мгновение в полной тишине, которую нарушало лишь тихое шипение остывающей конфорки. Затем она медленно повернулась к столешнице. Взяв нож, оставленный там давно, её движения оставались плавными, лишёнными напряжения. Она схватила следующую луковицу и с таким же размеренным спокойствием начала её нарезать. Братья обменялись взглядами. Такое её поведение казалось им непостижимым и, следовательно, тревожным. Они ждали бури, а получили затишье.
— Сколько ты перевёл? — её голос прозвучал абсолютно ровно, словно она спрашивала, который час. Без дрожи, без эмоций. Лишь деловой вопрос. Сергей на мгновение растерялся. Этот вопрос выбил его из героической роли.
— Сто пятьдесят тысяч, — ответил он, продолжая пытаться сохранить твёрдость голоса. — С накопительного счёта. С тех денег, что на машину.
Тамара кивнула, словно услышала ожидаемый ответ. Она не переставала резать лук. Нож стучал по доске — тук, тук, тук. Ритмично. Неумолимо.
— Хорошо. Значит, ты должен мне семьдесят пять. Вычту из твоей доли при разделе.
Сергей застыл. Слово «раздел» повисло в воздухе кухни, словно палачев топор. Оно прозвучало не в разгар ссоры, не как угроза. Это было утверждение факта. Как пункт договора, вступивший в силу. Он смотрел на её спину, на её спокойно движущиеся руки и вдруг осознал, что случилось нечто необратимое. Он намеревался выиграть спор за отпуск, а в итоге проиграл войну за собственную жизнь. Улыбка исчезла с лица Игоря. Он получил деньги, но цена, которую заплатил его брат, оказалась несравненно выше. Он внезапно ощутил себя не победителем, а мелким воришкой, укравшим последнюю ценность из дома, который вот-вот рухнет.
Тамара смахнула нарезанный лук со стального лезвия ножа в уже разогретую сковороду. Масло зашипело, заскворчало, заполняя кухню ароматом жареного лука. Этот обыденный, домашний звук теперь звучал как панихида по их семье. Она обернулась к двоим оцепеневшим мужчинам, стоявшим посреди её кухни, и её взгляд был взглядом хозяйки, обращённым к чужакам.
— Ужинать будете в своём Одессе, а здесь вам больше нечего делать! Помните, где дверь!
Она отвернулась и продолжила готовить ужин.
Сергей пытался что-то возразить, сказать ещё что-то, но слова не находились. Он понял, что этим переводом денег лишь уничтожил всё, что у него было, и остался на улице, поскольку квартира принадлежала Тамаре, а не им обоим.
А вот его брат оказался в выигрыше: он получил желаемое, пришёл за своим, но Сергею это уже не поможет…