Я хотела закричать, но голос застрял где-то глубоко внутри, будто заперт в темнице моего сознания. В ответ донеслось едва слышное:
— Мирон, я с тобой. Держись.
И в тот момент я осознала: если не вырвусь сейчас — они сотрут меня окончательно, и не останется ничего.
Сны сменяли друг друга без конца. Я снова видела дачу, где Анастасия бегала босиком по зелёной траве. В памяти всплывал образ Мирона, ремонтировавшего старую калитку — он ворчал себе под нос, а я приносила ему чай. Тогда всё казалось нерушимым.
В других снах я была студенткой филологического факультета — мечтала переводить поэзию, а не только сухие технические тексты. Мечтала о дальних странах, книгах и людях.
Постепенно приходило осознание: я прожила не свою судьбу, а чужую — удобную для других, предсказуемую и тихую.
Возможно, моё тело спало, но душа начинала пробуждаться.
Голос дочери стал для меня как свет в темноте. Анастасия приходила почти ежедневно. Иногда плакала тихо, иногда просто сидела рядом в молчании.
— Мамочка… прошу тебя… очнись. Я знаю — ты меня слышишь. Пожалуйста… не сдавайся… — её голос дрожал от боли и надежды одновременно. Эти слова будто вытягивали меня обратно к жизни.
Я начала учиться откликаться. Сначала мысленно — словно пыталась дотянуться до чего-то внутри себя. Потом попыталась пошевелить пальцем — безуспешно.
Но спустя несколько дней случилось чудо: едва уловимое движение пальца — крошечное усилие, но я ощутила его всем существом.
В ту ночь снова пришёл Мирон. Он сидел мрачный, держа телефон в руках.
— Всё это стало слишком тяжело… Я потерял ориентиры… Но может быть… она действительно борется… — он выдохнул с трудом. — Я не герой, Ирина… Я виноват перед всеми вами…
Ирина молчала некоторое время, затем произнесла:
— Тогда решай сам. Я устала ждать и не люблю неопределённость.
Я слушала их разговор и понимала: моё время ещё не истекло.
Однажды утром сквозь плотные шторы пробился тонкий луч солнца. Неожиданно я почувствовала вес собственного тела — словно медленно поднималась со дна на поверхность воды. Губы попытались шевельнуться…
— Мама… — донёсся до меня всхлип дочери. — Она двигается!
А потом всё смешалось: вспышки света, суета вокруг меня, голоса и торопливые шаги…