—Мам, хватит! Просто прекрати! Я устала от твоего постоянного недовольства! – Лида опустилась на стул, но тут же поднялась снова, увидев, что мать выглядит, словно натянутая струна.
—Устала? Ты? А чем таким ты занята, что устала? С ребенком сидеть дома – это отдых, дорогая моя! Не зря его отпуском зовут! Вот дома чистоту навести или на даче поработать денек – это работа! Только тебя не заставишь ее делать! – Мать говорила так, чтоб Лида не смела возражать. Но тут она наступила не на тот мозоль. Лида поняла, что сейчас выскажет все, независимо от того, чем разговор закончится.
—Отпуск? Ну да! Декретный отпуск – это же сплошной отдых. А ты знаешь, что декретный отпуск так же похож на отпуск, как обычный стул – на электрический. Вроде одно слово добавили, а как изменился смысл! Не правда ли! И по поводу твоей дачи – я решила, что этим летом кардинально изменю свое отношение к ней.
—Не поняла, это как? – Казалось, мать не услышала ничего, кроме последней фразы.
—Узнаешь! Не волнуйся!
Лида развернулась и вышла из квартиры родителей с твёрдым намерением не появляться здесь как можно дольше, дать себе успокоиться, перекипеть, отойти от волнений, чтоб снова стать примерной дочерью, а не колючим ежиком.
Несмотря на то, что Лида давно была взрослой женщиной, дважды мамой, она до сих пор терялась в разговоре с собственной матерью. Каждый раз она старательно подбирала слова, чтоб мать не осудила, не выдала едкое замечание, не начала поучать.
Дело в том, что мать и дочь были абсолютно разными людьми, с разными интересами, разными увлечением и разным видением жизни. То, что казалось важным матери, у Лиды вызывало недоумение. А все увлечения и интересы дочери мать резко критиковала.
Возможно, именно поэтому Лида, окончив школу, решила уехать подальше от родителей. К сожалению, в мужья себе она выбрала парня, который был из того же города, что и она сама, поэтому после получения диплома и свадьбы, молодые люди вернулись в родной город.
Лида приготовилась снова выслушивать бесконечные нравоучения и наставления матери, но теперь терпеть их было все невыносимее.
—Лида, ну что это такое? Как можно стелить измятое постельное белье? Тебе самой не стыдно? Нет? А мне за тебя очень стыдно! – Мать выхватила из рук дочери пододеяльник и бросила его обратно на кровать, направляясь к гладильной доске.
—Мам, я тебя, наверное, удивлю – но твое постельное белье никто, кроме вас с отцом не видит! Какой смысл делать лишнюю работу, если результат видишь только ты!
—А ты делаешь только то, за что тебя похвалят? Вот уж точно, страшное поколение! Ничего делать не умеете! Постельное белье НАДО гладить! Надо и точка!
—Но зачем делать то, что не имеет смысла!
—Потому, что так надо! Меня так научили, значит так правильно! – Мать не терпела возражений.
И так было во всем, чего она касалась: если работать на даче, то до идеальной чистоты, если делать генеральную уборку, то так, чтоб в любой комнате на полу можно было проводить операцию, если воспитывать детей… а вот тут можно и расслабиться.
Во всяком случае, Лида считала, что мать думала именно так, занимаясь бесконечной уборкой, работой или ухаживая за дачей, при этом не уделяя должного внимания своим детям.
Сколько себя помнила, Лида с братом были предоставлены сами себе. Мать вечно была чем-то занята, но не могла выкроить минутку на детей. Дети так и выросли – недолюбленные и недоласканные.
Зато мама с упоением могла заниматься дачей. Порой Лиде думалось, что мать очень сильно ждала, когда дети окончат школу и уедут, чтоб не отвлекаться на них и спокойно заниматься своими делами.
Она уделяла все внимание своему огородику, читала научные статьи, покупала дорогостоящие семена и готова была на каждом углу рассказывать, как хорошо им живется на даче, в тишине и спокойствии.
При этом, такая банальщина, как выращивание картошки, было обязанностью Лиды и ее мужа. Мать считала, что ее творческая и основательная натура должна заниматься только самыми интересными и сложными в уходе культурами.
Лиде с каждым годом все сложнее удавалось сохранять спокойствие и не перечить матери. Однако та постоянно давала дочери повод в очередной раз захотеть поскандалить.
—Лида, вот сколько вам говорить – картошку надо окучивать вовремя, а не тогда, когда вы с мужем соизволили на огород поехать! Неужели так трудно запомнить? И ты еще удивляешься тому, что я тебе только выращивание картошки доверяю.
—Мам, хорошо говорить со стороны, когда у тебя есть свободное время. А у нас каждая минута на счету. Малыш не дает расслабиться, да и старшая еще не настолько самостоятельная, чтоб целый день без нас провести. У меня же нет помощников в лице бабушек и дедушек, которые могли бы время от времени забирать детей, давая нам с Костиком возможность хотя бы иногда отдыхать или поработать на твоей даче. Поэтому пока вот так – без фанатизма! – Лида специально заводила с матерью разговор о помощи, но та всегда пропускала такие намеки мимо ушей.
В отсутствии помощи Лиде порой приходилось везти детей с собой на дачу и успевать копать, окучивать и полоть в то время, пока малыши спали в коляске или копались в песочнице неподалеку от огорода.
—Вот именно! Вам бы только отдыхать! Причем отдых-то выдумали совершенно неприличный! Походы! Это вообще что такое? Тащиться в горы, чтоб спать в палатках? В чем радость?
—Тебе не понять, пока не попробуешь! Я тоже думала, что не понравится. Но я влюбилась в горы с первого похода. Жалко, что нет у нас возможности оставить детей с бабушкой, чтоб спокойно отправляться в экспедицию и не волноваться за них… — Лида снова приняла отчаянную попытку, но мать опять ее проигнорировала. Это означало, что она точно слышала про горы и точно не станет сидеть с детьми. Видимо, придется искать более весомые аргументы.
***
Лида была замужем уже почти семь лет. За это время в семье появились две дочки, с которыми Лида сидела в декретном отпуске. Помощи с детьми не было ни со стороны родителей Лиды, ни со стороны свекров. Казалось, они устроили соревнования – кому сильнее пофиг на молодую семью и внучек.
Мать Лиды на первый взгляд отставала, так как раз в несколько месяцев посылала дочери небольшой денежный подарок. Однако в обмен она требовала полного подчинения своей воле. Родители Костика и этим не озадачивались. Они просто пару раз в год писали сообщение содержащее скопированное из сети поздравление.
За свой скромный финансовый вклад, который Лида принимала, как подарок ко дню рождения кого-то из членов семьи, мать требовала от дочери полного подчинения, отчета о потраченных средствах и посильной помощи в домашних делах.
Сильнее всего Лиду тяготила уборка в родительском доме. Покупая подчинение дочери, мать считала, что может в любое время дня и ночи позвонить Лиде и потребовать отчета – на что, как и когда были потрачены ее деньги. И не приведи бог Лиде сказать, что расходы были бесполезные, бессмысленные или чрезмерно несерьезные.
За такие мама точно по головке не погладила бы. Например, она считала совершенно бесполезной покупку развивающих игрушек или оплату занятий для грудничка. Но сильнее всего Лиде «прилетало» за их с мужем отдых.
Однажды молодая мама обмолвилась, что они с мужем собрались в поход. Маршрут предполагался не сложный – всего пара дней пути и небольшой подъем в горы. Для опытных туристов – маршрут простой, но Лида давно никуда не ходила, да и оставлять детей с няней было страшно.
Женщина была готова оставить дочек с одной из бабушек, но обе объявили, что не готовы к таким жертвам. Мама мужа активно строила личную жизнь, а мама Лиды все силы вкладывала в дачу. Ради того, чтоб мать отпустила ее с мужем в небольшой отпуск, Лида готова была работать на даче не покладая рук, покорно выслушивать все поручения и не спорить.
—Давно бы себе отдельную дачу завели, чем ерундой маяться! Видано ли такое – в горы тащиться просто так. Да лучше свои силы бросить на генеральную уборку или прополку участка. Кстати, Лида, а ты почему ко мне не приходишь уборку делать? – Мать застала Лиду врасплох подобным вопросом.
—А я должна? Я же прихожу к тебе делать генеральную уборку! Зачем еще каждый день ходить? —возмутилась Лида.
—Как это, зачем? Чтоб было чисто! Идеально, кристально чисто, красиво и уютно! Я к своей матери ходила делать уборку ежедневно. До самой ее смерти. Так принято! И ты должна выполнять это правило!
—Но у меня вроде муж и так не жалуется на бардак. А вот если меня вечно дома не будет, или я буду падать от усталости, то он точно будет против. – Лида начала понимать, куда клонит мать. Она снова запряжет ее делать ремонт или намывать хрусталь, а сама пойдет наслаждаться пением птиц. Так уже бывало и не раз. За несколько лет мать так замучила дочь своей чистотой, что Лиде даже дома стало неприятно делать что-то с таким фанатизмом. Она всеми фибрами души не любила принуждение. Все, что она делала, она делала в удовольствие, по необходимости, но никогда – по определенному графику. У нее не было графика стирок и смены постельного белья, да и гладить все вещи с двух сторон, как требовала мать, Лида не желала. Но это у себя дома. Едва она оказывалась у матери, та начинала диктовать список задач, которые, казалось, не заканчивались.
Лиду искренне удивляла эта черта мамы — делать что-то руками дочери. Мать была еще относительно молодой, ее подруга недавно даже замуж вышла. В пятьдесят лет еще на пенсию не отправляют, а Лиде хотелось отправить мать хотя бы куда-то чтобы пожить в свое удовольствие.
Ее мама же в принципе не признавала удовольствия. Она считала, что достойным занятием будет только труд. Причем жить надо в постоянных страданиях, с надрывом, без радости. Любые отхождения от этого правила строго порицались. Словно отдых и радость были чем-то запретным, не для них.
Еще в начале совместной жизни Лида с мужем отправились в путешествие по стране, чтоб увидеть самые красивые места своей необъятной родины.
За что получили целый месяц скандалов от матери, которая в это время вынуждена была одна работать на даче, хотя молодожены договорились с родителями о том, что помогут с дачными делами, как только вернутся из поездки.
На отпуск за границей мать реагировала еще более бурно, считая такие расходы в принципе бесполезными.
—Зачем куда-то ехать, чтобы увидеть такие же дома, людей, поля и реки? Везде все одинаковое! От того, что тебе скажут, будто в этих руинах жил какой-то барон, ты родовитее не станешь! Не понимаю я этих бесполезных трат на путешествия! Лучше купить новые обои или ковер! А еще лучше — сортовой саженец, который вырастет и даст богатый урожай! Если вы не знаете, куда вложить деньги, сделайте доброе дело – замените на даче водоснабжение. – Сварливая женщина не знала, к чему бы придраться в первую очередь.
—Мам, Костик год назад мастера вызывал, тот все проверил и заменил пришедшее в негодность, теперь туда не надо лишний раз лезть. – Лида понимала – мать еще не раз заставит ее пожалеть о поездке. Вскоре мама объявила, что погорячилась и сидеть с внуками не будет. Все старания Лиды были напрасны.
Мама решила, что помогать в этом безрассудном деле не станет, так как дочь с зятем могут привыкнуть и пользоваться ее услугами непростительно часто.
—Дома сидеть надо, а не по стране мотаться! Я не стану сидеть с вашими детьми. Они у вас избалованные, не знают ни запретов, ни ограничений. Не привыкли слышать слово «нет». Разве можно так детей баловать! Они у вас растут, ничего не боятся! Это что вообще такое!
—Мам, так это и хорошо! Что хорошего в запретах? В страхе! Я вот не помню, чтоб мне они помогли что-то запомнить или понять, но вот испортили мне настроение точно. Сколько себя помню, ты либо была занята, либо устала. Для меня ты никогда не могла найти время. Разве это хорошо? Мы никуда не ходили, не ездили, я ничего дальше родного города не видела. А теперь оказывается, что это хорошо? Извини, но я с тобой поспорю.
—Да тебе неважно, о чем, главное – поспорить! Вечно ты обижена. И недодали тебе, и внимания не уделили! А ведь я на двух работах работала как лошадь, уставала. Когда мне еще с тобой болтать? Неблагодарная ты! Ни дочери из тебя путной не вышло, ни матери не выйдет! Поэтому не стану я с твоими детьми сидеть. Сама справляйся! Как я справлялась.
—Получается, мы с Костиком бездельники от того, что детей рано приучили к самостоятельности, не работаем фанатично и не требуем идеальных результатов от детей?
—Ой, давай уж о детях не будем! Лентяями растут, а тебе вроде и все равно. Старшая даже не читает еще, а младшая толком не говорит. Зато сколько денег вы в их «развитие» вложили? Прорву! Можно было на даче крышу перекрыть!
—У меня дети посещают кучу секций развиваются всесторонне, стремятся получить новые знания. И измерять расходы на них «крышами» — последнее дело! Вот скажи, а что ты для меня делала? Я просила записать меня на хореографию, готова была сама ездить, но вы мне отказали. Местные кружки ты тоже все отметала, не глядя. И почему?
—Учеба и домашние дела важнее всяких танцулек! Надо человеком вырасти трудолюбивым и достойным, а не задом перед зрителями трясти!
—То есть, ты себя еще и правой считаешь? Я, по-твоему, жила в детстве в раю? Да я тряслась за каждую тройку! Домой боялась идти. А если, не приведи бог, портила нечаянно вещь школьную, готова была в лесу ночевать остаться, только бы домой не идти и твои крики не слушать!
—И что плохого? Зато ценить начала вещи и вложенный в их покупку труд! – Мать считала, что дочь несет полную ерунду, поэтому отмахивалась от Лиды, словно от назойливой мухи.
—Что плохого? Да у меня неврозов вагон! До сих пор аукаются. Ты ради вещи готова была мне психику покалечить. Но я – не ты! Я так детей воспитывать не стану!
—Да вы вообще их никак не воспитываете! Признай – как мать ты не состоялась, от того и бесишься! Сидишь в отпуске, не развиваешься, обленилась вся! Как не приду — у тебя грязь кругом. Как с тобой только муж живет. Вот бросит он тебя – не приходи ко мне жаловаться!
—Как лихо мы с тобой с картошки на даче на мою несчастливую бабскую долю перескочили! – Лида понимала – разговор не имеет смысла, мать непробиваемая. Но дочери так хотелось заслужить похвалу, одобрение, признание, что она снова и снова предпринимала попытки и снова натыкалась на холодную каменную стену материнской уверенности в своей правоте.
—А все в этой жизни связано! Вот ты была плохой дочерью, не получится из тебя путной жены. И детей ты воспитать достойно не сможешь!
—Мам, я пойду. Не хочу дальше продолжать этот разговор. Я правильно поняла, ты с моими детьми не посидишь, пока мы в отпуск уедем?
—Конечно нет! Ты настолько бестолковая, что тебе это надо повторять дважды?
—Отлично. Мам, тогда я тебе один раз скажу – на даче этим летом вы нас не увидите. Картошку сажайте сами, ухаживайте и копайте тоже. Никаких генеральных уборок и просто уборок от меня не жди. Деньги нам тоже можете не присылать, мы в них не нуждаемся, — Лида подняла руку, предупреждая материнские возражения. —Я не хочу с тобой ссориться или совсем прекращать общение. Но и общаться вот так тоже не хочу. Мы поедем в отпуск. Мы будем с мужем отдыхать и радоваться жизни. И еще – я хорошая мать и выращу прекрасных счастливых дочерей, которые не будут бояться ошибиться или начать все сначала. Если я такая плохая дочь, не общайся со мной. Ближайшее время я уж точно с тобой разговаривать не хочу!
Лида встала и вышла из квартиры родителей. Было страшно. Тряслись руки, а ноги отказывались слушаться. Впервые в жизни она вот так высказала матери все, что о ней думала. Впервые решилась и теперь даже как будто жалела. Но понимала, дальше такое общение продолжаться не может. Если ее дочки будут видеть, как маму вечно ругает бабушка, они не станут уважать ее, не будут слушаться.
—Костик, бронируй билеты! Мы едем в отпуск! – Лида произнесла эти слова и почувствовала, как внутри разливается теплое чувство уверенности в себе. Она со всем справится! А все проблемы она решит после отпуска, когда вернется счастливой и отдохнувшей.
