«Не могу я так…» — с трепетом призналась Света перед парализованным мужем, готовясь к переменам в своей жизни

Света стояла на распутье, не зная, где её настоящее — в тени горькой утраты или среди ярких перспектив нового начала.

Возвращаться домой Свете не хотелось: в деревне ей и раньше было скучно, а после большого города тем более. Но делать нечего: приватизировать квартиру они не успели, врачи сказали, что Андрей никогда не будет ходить, а деньги давно закончились.​

​На билет до дома прислал брат: тот после армии устроился работать к приезжему фермеру и уверял Свету, что дома ей будет лучше.

В детстве они часто дрались, у неё даже остался шрам на руке, когда брат саданул её штакетиной, но после того, как пропал младший, в Сергее что-то изменилось: он стал часто писать ей, делал подарки, уговаривал вернуться.

Впрочем, Света и сама стала тянуться к брату, общая беда их скрепила лучше семейных уз. Мать, вообще, чуть с ума не сошла, всё твердила, что это она виновата. Наверное, потому, что Любку к ним в дом пустила.​

​Любку Света ненавидела. Понятно, что всё из-за неё случилось. С детства пользовалась Пашкой, сделав из него своего оруженосца, а потом и сгубила. Попросила в город её отвезти, по дороге поссорились, видимо, и с Пашкой что-то сотворили.

Если бы встретила её — глаза бы выцарапала. Но в деревне та не появлялась, даже машину через чужих людей вернула. Жаль, что вернула, можно было бы в суд на неё подать. Света предлагала отцу, но тому было не до них – у него новая семья и новый сын, зачем ему Пашка.​

​Самое сложное было доехать с парализованным Андреем до деревни. На поезд его погрузили бывшие коллеги, спасибо хоть на этом, Света сильно на них сердилась, когда они бросили Андрея после происшествия.

В городе встретил брат на отцовской машине, куда с трудом затолкали безмолвного Андрея и три часа ехали в полной тишине. Сергей смущался, не знал, как теперь вести себя с зятем.​

​Поселили Андрея в комнату Пашки. Там всё ещё висели его постеры футболистов и группы «Блестящие». Света позволила себе немного поплакать, потом сняла постеры со стены и сложила на верхнюю полку.​

​-Я уже договорился, Виктор тебя возьмёт на работу, — заявил Сергей. — Завтра пойдём знакомиться.​

​Деньги были нужны, но Свете жутко не хотелось возвращаться к навозу и коровам. Неожиданно для себя, она открыла в себе талант озеленителя, и те ходы, что жили с мужем в Хабаровске, занималась именно этим. Да что говорить, она с детства обожала цветы, весь дом был в комнатных растениях, только мать их всё погубила.​

​-Может, попозже? Устроиться надо, — попыталась Света потянуть время.​

​-Не ссы, успеешь устроиться. Он мужик мировой, увидишь.​

«Значит, мы теперь живем втроём?» — спросила Таня, сжимая телефон в руках, осознавая, что это затишье перед бурей Читайте также: «Значит, мы теперь живем втроём?» — спросила Таня, сжимая телефон в руках, осознавая, что это затишье перед бурей

​Света беспомощно посмотрела на Андрея в надежде на то, что тот хоть что-то скажет, но он молчал. Андрей и раньше мало говорил, а после того, как его парализовало, словно отключил в себе эту функцию, хотя врачи уверяли, что голова не пострадала.​

​-Я за Андреем присмотрю, — заверила Свету мать. — Что тебе дома сидеть.​

​И она пошла.​

​В деревне почти ничего не изменилось: все те же дома, те же лица, Свете даже показалось, что она вернулась в прошлое и идёт не на работу устраиваться, а в школу. Серёга всю дорогу болтал, расписывая, как он сейчас подкопит денег, купит землю и будет строить дом.

И про невесту свою говорил, Зойку Тихонову, которая в памяти Светы была мелкой девчонкой. А сейчас посмотри — невеста.​

​За поворотом, где был старый магазин, появился огромный дом. Он выглядел здесь чужеродно, ещё более неуместно, чем дом Елисея, который был известен своей выдумкой.​

​-А там у него ферма, — махнул рукой Сергей. — В том году он планирует ещё земли купить, расширяться будет.​

​-И что ты мне предлагаешь делать? Коров доить?​

​Сергей округлил глаза.​

​-А я что, тебе не говорил?​

​-О чём?​

​-Виктор сад хочет устроить. В детстве он где-то на юге жил, говорит, у бабушки шикарный сад был.​

​-Сравнил тоже — Юг и Сибирь.​

​-Ну, ты же справишься? Я обещал ему, что справишься.​

«От хороших жён мужья не уходят!» — с особым Haдломом произнесла свекровь, обвиняя невестку в провале брака и семейной жизни Читайте также: «От хороших жён мужья не уходят!» — с особым Haдломом произнесла свекровь, обвиняя невестку в провале брака и семейной жизни

​Света вздохнула. Это было неожиданно, вроде бы то, что она хотела, но ещё более волнительно. С коровами она умела управляться, а с плодовыми деревьями и цветами в Сибири… Одно дело — клумбы сажать, другое — сад устраивать.​

​-Наверное, — ответила Света без особого энтузиазма.​

​Виктор оказался совсем не таким, каким Света его представляла, со словом «фермер» у неё ассоциировались мужчины крепкие и деловитые, непременно с бородой и в рабочей одежде.

Виктор был гладко выбрит, в трениках и олимпийке, среднего роста и тощий, словно мальчишка. Только резкие морщины на лбу выдавали его возраст. Когда он пожал ей руку, Света смутилась — никогда мужчины с ней так не здоровались.​

​-Ваш брат говорит, что вы — фея цветов? — улыбнулся он.​

​-Да не то чтобы… — смутилась Света.​

​Улыбка у него оказалась светлая, совсем мальчишеская.​

​Виктор повёл её по участку, воодушевлённо рассказывая, что и где он планирует посадить. Кое-где ещё лежал снег, из чёрной земли проклёвывались первые зелёные ростки.

Пахло прелым и влажным, и Света втянула воздух ноздрями, впуская вместе с ним тонкие лучики надежды на то, что всё ещё может быть не так плохо…​

​Про клубнику это она придумала, когда Виктор показал ей пустующий кусок земли. Понятно, что в деревне у всех была своя клубника, но вот в город можно продавать, особенно если большими партиями.​

​-Есть сорта такие, для нашего климата специально вывели. В первый год, конечно, урожая особо не будет, но вы же надолго здесь планируете?​

​-Надолго! — отвечал Виктор. — Я бы вот ещё малинку посадил, вон там, вдоль забора.​

​Он не требовал, чтобы Света проводила у него на участке всё своё время, предлагал даже девчонок каких-нибудь нанять, чтобы поливали и с сорняками боролись. Но Свете нравилось бывать здесь: тихо и спокойно, никого нет, сам Виктор с утра до вечера в разъездах да на ферме, дома его и не бывало совсем.

«Думал, я навсегда буду той маленькой девочкой, которую можно безнаказанно yнu.жать?» — холодно произнесла Вера, глядя в растерянные глаза отчима Читайте также: «Думал, я навсегда буду той маленькой девочкой, которую можно безнаказанно yнu.жать?» — холодно произнесла Вера, глядя в растерянные глаза отчима

Самим домом занималась приехавшая с ним сухонькая женщина, степень родства которой Света долго не могла определить, пока Виктор сам не упомянул, что это тётка двоюродная.​

​-Квартиру у неё отжали, когда дядька умер, она полгода по вокзалам моталась да ночлежкам, я её к себе забрал — она мне как мать.​

​На пальце у Виктора было обручальное кольцо, но про жену он никогда не говорил. Света решила, что та живёт в городе, и этому факту порадовалась: с одной стороны, наличие жены хоть немного защищало её от невольных мыслей о Викторе, с другой стороны, её отсутствие делало эту женщину мифической и позволяло всё же иногда пустить эти мысли на самотёк, вспоминая, как они случайно соприкоснулись руками или как Виктор рассматривал вырез её платья, думая, что Света этого не замечает.​

​Конечно, ей было стыдно за эти мысли, так что в наказание она часами работала под жарким солнцем без перчаток на мамином участке: пропалывала картошку, длинные грядки с морковью, луком и свёклой.

Мама, как только Света приехала, все дела незаметно скинула на дочь, а сама взялась «ставить на ноги» зятя, отпаивая его горькими травяными отварами и втирая в спину мази, взятые непонятно где.​

​Андрей всё так же молчал, не замечая Свету, и она уже не пыталась понять, почему он так себя ведёт. С того самого дня, как он очнулся и услышал, что ходить больше не будет, Света и десяти вразумительных слов от него не слышала, только «да», «нет», «не знаю».

Вместе с тем именно он первый заметил перемены, происходящие с ней: следил взглядом, когда Света доставала из шкафа платье в горошек с глубоким вырезом, и она тут же краснела, злилась и прятала платье обратно, доставая спортивные штаны и выцветшую футболку.​

​-Вам так идут платья, — сказал ей однажды Виктор. — Носили бы их почаще.​

​Он всегда так просто обо всём говорил, глядя прямо и улыбаясь, так что Света не могла понять, что стоит за этими его словами.​

​Между тем многих деревенских баб он интересовал, и некоторые спрашивали Светлану, которая единственная работала не на ферме, а в его доме, что слышно про жену Виктора.​

​-Может, он специально кольцо носит, чтобы нас отваживать? – смеялась Наташка. – Мужик-то видный, вон с каким приданным!​

​Они не рассматривали Свету как потенциальную соперницу в борьбе за сердце состоятельного мужчины, все знали, что дома у неё муж лежит, хоть и парализованный, но муж. Никто же не знал, что они даже спали в разных комнатах: он в Пашкиной, а Света в своей.

И никто не знал, что с каждым днём она всё дольше и дольше на работе задерживается, только бы застать вечернее возвращение Виктора и перекинуться с ним парой слов, а уж понедельники, когда он совершал обход участка и обсуждал с ней дальнейшие планы, был вообще её любым днём недели.​

​-Вот здесь думаю альпийскую горку сделать, — говорил он. – А тут – яблони посадить. Я слышал, есть морозостойкие, которые у нас цветут и плодоносят, даже пробовал раз: мелкие, конечно, но ничего, есть можно.​

Возрождение матери: как маленький котенок вернул в семью жизнь и счастье Читайте также: Возрождение матери: как маленький котенок вернул в семью жизнь и счастье

​Света прикрывала глаза и представляла эти яблони и альпийскую горку. Красиво.​

​В тот понедельник Виктора не было дома с утра, его тётка сказала, что в коровнике ночью чуть пожар не случился, скоро приедет. Света села на лавочку и стала ждать, расправив перешитое из маминого зелёное платье.​

​Машину его она узнала издалека: приосанилась, постаралась успокоить дыхание. И почти сразу заметила на переднем сидении девушку. И узнала её сразу, так что кровь застучала в висках.​

​-Светлана, а я вам помощницу нашёл! – весело сообщил Виктор.​

​Надя вышла из машины так, словно была тут хозяйкой. Короткая джинсовая юбка открывала стройные загорелые ноги, волосы, в отличие от Светиных, были распущены и рассыпались по плечам золотистым водопадом.

Света сразу почувствовала себя уродиной с этим самосшитым старомодным платьем и дурацкой косой. Пока Виктор ходил по участку, обращаясь вроде как к ним обеим, в голове у Светы стучало: это конец.​

​Когда Надя убежала домой, подарив напоследок Виктору ослепительную улыбку, Света сказала:​

​-Это хорошо, что вы другую работницу нашли. Дело в том, что я увольняюсь.​

​Брови Виктора поползли наверх.​

​-Почему?​

​-Мне за мужем надо ухаживать. Вы знаете, он инвалид.​

​-Но ведь раньше за ним кто-то ухаживал?​

​Света не смотрела ему в глаза, уставившись в носки своих стёртых туфель.​

«А у меня сегодня – Heприемный день!» — решительно заявила Лена, 3axлопнув дверь перед недоумевающими свекровью и свекром Читайте также: «А у меня сегодня – Heприемный день!» — решительно заявила Лена, 3axлопнув дверь перед недоумевающими свекровью и свекром

​-Не может же мама вечно за меня…​

​Он протянул руку, легонько взял её за подбородок и приподнял его наверх, заставляя их взгляды встретиться.​

​-Светлана, вы что, обиделись? Я же как лучше хотел…​

​Она почувствовала, как дрожат её губы, и испугалась, что сейчас расплачется.​

​-Её сестра брата нам погубила! – вырвалось у неё. – Использовала его, а потом из-за неё он в беду попал. Нашли только куртку его, всю в крови…​

​-Я не знал, — растерялся Виктор. – А при чём тут Надя?​

​-Да они хоть бы прощения у нас попросили! Сами её из дома выгнали, проблемы на нас спихнули и радуются!​

​То ли от жалости к брату, то ли от жалости к себе, Света всё же расплакалась. Виктор притянул её к себе, прижал к груди и тихо сказал:​

​-Если это для тебя так важно, я уволю её сегодня же.​

​От этих его слов Свету обдало жаром, а слёзы разом прошли. Но она стояла, не шелохнувшись, боясь, что он её отпустит.​

​Они долго так стояли, после чего Виктор взял её за руку и повёл за собой в дом…​

​Жена у него вроде как была, а вроде как и не было: пропала четыре года назад. Виктор долго её искал, даже специальных людей для этого нанял, но всё безуспешно. А кольцо носил именно для того, чтобы лишний раз надежды никому не давать.​

​-Я всё думаю – вдруг она вернётся, — признался он.​

​Первое время Света ещё старалась отговорки придумывать, почему поздно домой приходит, но потом мать ей сказала:​

«Мам, а чем ты сейчас лучше этого Дениса, скажи?» — возмутился Борис, который едва сдерживал слёзы от материальной и эмоциональной подлocтu происходящего Читайте также: «Мам, а чем ты сейчас лучше этого Дениса, скажи?» — возмутился Борис, который едва сдерживал слёзы от материальной и эмоциональной подлocтu происходящего

​-Да ладно тебе, переезжай уже к нему, я с Андреем поговорила – ему всё равно.​

​-В смысле – переезжай?​

​-Да вся деревня про ваши шашни знает, Надька всем растрепала, что ты приревновала его и заставила её уволить! Да я понимаю тебя: хороший мужик, не пьёт и деньги водятся. Тебе детей рожать надо, а не за инвалидом ухаживать.​

​-А как же Андрей…​

​Света и сама уже думала, что нужно что-то делать, но что – не знала. Безвыходная ситуация, никак её не решить.​

​-Да что Андрей, я же говорю – нормально всё. Мне чем заниматься – буду за ним присматривать. А ты давай поторопись, пока та же Надька его не увела…​

​Уйти просто так было нельзя, нужно было что-то сказать Андрею. Света дождалась, пока никого дома не будет, присела рядом и, глядя в пол, сказала:​

​-Ты почти год со мной не разговариваешь. Не знаю, чем я перед тобой провинилась. Я ведь старалась, правда, старалась. Только вот… Не могу я так. Понимаешь, живая я, рано мне себя хоронить. И деток я хочу. Вот если бы ты…​

​-Иди, — сказал Андрей. – Иди с Богом. Мне ничего от тебя не надо. Не люблю я тебя и не любил никогда.​

​Так много слов Света от него давно не слышала. От удивления слова застряли в горле. Она посмотрела на него сквозь слёзы, но ничего не прочла на его лице.​

​-Иди, — повторил он. – Развод сама оформи.​

​И Света ушла. Всю ночь она прорыдала на плече у Виктора, испытывая одновременно невероятное счастье и сжигающий до костей стыд. Что же, видимо, такая у неё судьба – это лучше, чем сгинуть как Пашка. В счастье и стыде родятся её дети. Может, хоть у них будет другая судьба…​

Источник

Арина Игнатова/ автор статьи
Бонжур Гламур