—Не нужен мне ребенок! Я не хочу крики слушать и сопли вытирать! Только жить начала, друзей завела, а тут снова дома сиди, да пеленки стирай. Не хочу! – Плакала Лиза, вызывая недоумение мужа.
—Лерочка, ну что ж сделаешь! Жалко, конечно, маму, но видать такова судьба ее! Ты уж постарайся не плакать столько, вредно это тебе. Да и родным нашим на том свете не сладко, если мы тут по ним слезы льем!
– Добродушная соседка, обняв Валерию за плечи, укачивала ее, словно маленькую, поглаживая по волосам. И было в этом действии столько доброты и материнского тепла, сколько Лере не довелось увидеть от той, чье улыбающееся фото, перетянутое черной лентой, сейчас стояло на столе.
Лера пыталась держаться и не плакать. Но слезы текли сами. Только вот никто не знал, что творилось в душе у девушки. Никто не понял бы, если б она призналась, что ее слезы – это слезы освобождения, облегчения и… радости.
—И пусть, пусть ей хотя бы там будет горько! За все, что сотворила! – Вертелось в голове, но произнести эти слова вслух Лера не решилась.
***
Лерочка с самого детства была тихой и послушной девочкой. Папина дочка, как называли ее все соседи. Папочка действительно был для девочки центром вселенной, а то и всем миром.
Он вставал пораньше, чтоб сварить дочке кашу и погреть на батарее колготки и маечку – дочка проснется, а вещи уже тепленькие. Потом он прикладывал все силы и старания, чтоб завязать незатейливый бантик на макушке дочери. Ради этого он даже ходил к соседке, и та показывала, как причесать девочку и сделать самые простые прически.
Сколько Лера себя помнила, папа всегда был рядом. Оберегал, защищал, помогал, провожал в садик, затем – в школу и постоянно рассказывал о своей молодости и о том, как познакомился с мамой Леры.
Несколько лет назад его, молодого специалиста, прислали по распределению в небольшое село, практически все жители которого работали в колхозе, куда Ивана назначили агрономом.
Работа ответственная, не забалуешь. Не учел что-то, просчитался в сроках посадки, и все – оставишь целый район без хлеба или ферму – без корма. Поэтому парень с головой погрузился в работу, совершенно не обращая внимания на то, что некоторые молодые девушки и их расторопные мамаши уже смотрели на него, как на законную «добычу».
Мужчин в селе было немного. Хороших – еще меньше. Не пьющих и с образованием – не было совсем. Если бы парень был чуточку увереннее в себе или смотрел по сторонам чуть внимательнее, то был бы окольцован уже в первый год появления здесь.
Однако, судьба сама нашла его, спустя три года после приезда. Однажды Иван задержался на работе и возвращался домой уже по темноте. Проходя мимо одного из домов, услышал крики, звон разбитой посуды и ужасную ругань.
Раздавалась она из дома Серебряковых – местного семейства маргиналов, в котором родители практически не работали, их много лет никто не видел трезвыми, и они регулярно поставляли в местный детский дом новых крикливых ребят.
Представителей опеки периодически вызывали сердобольные сельские жители, так как детям находиться в этом доме было просто опасно. Никакие разговоры, предложения помощи не действовали на разбитных супругов.
—А чего вы к нам лезете? Вам какое вообще до нас дело? Наши дети – хотим рожаем, хотим нет! Мы, может, сына хотим родить, наследника! И будем пытаться, пока не получится! – Стучал себе кулаком в грудь «глава семейства».
То ли на удачу, то ли на горе, но в семье рождались исключительно девочки. Точное количество рожденных дочек не знала даже сама мамаша.
Единственным ребенком, который жил с родителями, была самая старшая дочь, Лиза. Когда родители уже не выглядывали из алкогольной ямы, Лизе было пятнадцать.
Ее несколько раз забирали в детский дом, но она каждый раз сбегала и возвращалась в отчий дом. В последний раз она сбежала в семнадцать. Сотрудники детского дома махнули рукой и не стали возвращать ее. Тихонько дождались совершеннолетия и отметили в документах Лизу, как выпускницу.
С тех пор прошло полгода, ни одного дня из которых Лиза не прожила в спокойствии. Утром родители заставляли ее искать деньги или вещи, подходящие для того, чтоб обменять их на алкоголь.
До вечера шли шумные возлияния, так как к обеду в их дом стягивался весь «бомонд» села. А к вечеру Лиза вынуждена была убегать из дома, так как отец с матерью, или их собутыльники, допившись до чертиков, переставали узнавать друг друга и начинались драки.
Обычно Лиза пряталась в сарае, но недавно отец сжег его, заснув в нем пьяным с сигаретой. Насилу удалось его самого спасти. Даже в больницу отправляли, лечить ожоги. Оттуда ему благополучно удалось сбежать, так как лечение не предполагало употребление привычных напитков.
После пожара Лизе пришлось искать новые места для вынужденного ночлега. Летом с этим было проще. Чаще всего она просто усаживалась на лавочку у калитки и засыпала, прижавшись к деревянным доскам забора.
Именно в таком виде ее и обнаружил Иван, который хотел было войти в дом и выяснить, что там вообще происходит.
—Ой, не стоит к нам заходить! Там сейчас опасно, а вы вряд ли справитесь с толпой пьяных людей! – Лиза вскочила со скамейки, когда услышала скрип калитки.
—Но там же крики. Вдруг кому-то помощь нужна? – Иван с пьяными сталкивался редко. Родители не пили, прививая сыну здоровый образ жизни.
—Там всегда так, ничего страшного. Они скоро заснут и станет тихо. Соседи уже привыкли. А вы, наверное, наш агроном? Я про вас слышала! – Лиза попыталась перевести разговор на другую тему, но Иван на это не поддался.
—Но так же нельзя! Вы почему тут сидите? Уже ночь, холодно. Вам спать пора, утром в школу вставать.
Девушка показалась ему совсем юной из-за своей худобы и хрупкости.
—Моя школа уже закончена. Я на почте работаю. Когда уборщицей, когда – почтальоном. Какая есть работа, ту и беру. Все в порядке, не волнуйтесь. Вы идите домой. У вас дела, наверное. – Лизе хотелось, чтоб молодой человек ушел, так как было стыдно рассказывать о своей семье и о себе.
—Нет, так дело не пойдет! Если вы боитесь заходить в дом, давайте я вас в свой кабинет пущу. Там хотя бы тепло и диван есть.
—Нет, не нужно! Они скоро уснут. – Девушка протестовала, но сама понимала, что едва держится на ногах и вот-вот упадет без чувств из-за постоянного недосыпания, голода и отсутствия отдыха.
—Я не принимаю возражений, пойдемте. –настоял Иван.
Пока шли, Иван не пытался снова заводить разговор, так как видел, что девушке не до него.
***
—Вот, у меня тут чайник есть и печенье. Кабинет не закрывается, – Предупредил парень и ушел домой.
До самого утра он вертелся в постели и не мог заснуть. Его глубоко потрясла эта ситуация. Как можно вообще так жить? Его семья казалась ему еще более идеальной сейчас. Он всегда думал, что так, как жил он и его родители, живут все.
Даже когда он приехал в это село, он не углублялся в знакомство с местными нравами. О том, что в селе немало пьющих семей, он много раз слышал, но проблема не касалась его лично, поэтому он пропускал эту информацию мимо ушей.
И вот, он встретился с жестокой реальностью лицом к лицу. Ему стало ужасно жаль эту крошечную девушку с огромными печальными глазами. Пройдет еще несколько месяцев прежде, чем он поймет, что чувство, которое зародилось в нем в ту ночь, было далеко не жалостью.
Лиза тоже не смогла заснуть в ту ночь. Она хотела уйти сразу, как за парнем закрылась дверь, но побоялась идти обратно ночью. Решила дождаться утра и тихонько ускользнуть, пока ее никто не увидел.
Войдя в пустой кабинет, Иван искренне расстроился, ведь он надеялся, что новая знакомая его дождется. Весь день он не мог сосредоточиться на работе, все время возвращаясь мыслями к новой знакомой. Ему захотелось что-то сделать для нее. Что-то хорошее…
—Василий Кузьмич, а как у нас в селе обстоят дела с жильем для молодых специалистов? – Завел он разговор с главой администрации села, который заглянул к нему.
—Да как, хорошо обстоят. Есть жилье, только селить в него некого! Никто к нам не едет. Тебя вот, Христа ради, выпросили. А что? Хочешь еще кого-то переманить к нам? Так мы только «за»! И жильем обеспечим, и зарплатой!
—Нет, у меня другое предложение. А может, мы своего специалиста сами вырастим? У вас вот секретаря нет, давно уже. Давайте кому-то из местной молодежи предложим должность. Там не так сложно, я даже смогу помочь в первое время.
—Иван Митрич, ты мне вокруг да около не юли! Есть кто-то на примете, говори как есть. А вот эти твои «найдем, обучим», брось!
—Я хотел предложить эту должность Лизе Серебряковой. Девушка она молодая, сможет на заочное поступить и сразу к работе приступить. А жилье ей, ой как необходимо.
—Лизку? Ты в своем уме? Ты в курсе, кто ее родители? Она мне весь кабинет вместе с пьяным отцом вынесет. И сейф со стеной утащат! Нашел кого позвать! – Мужчина даже присел от неожиданного предложения.
—Но она – не ее родители. Жалко девчонку, пропадает ведь в такой семье.
—Ты мне это брось! Жалко ему! Лизка та еще кошка! Она только такой кажется, жалкой. Знаешь, сколько раз она из интерната сбегала? А сколько раз водку родителям из магазина воровала? Нет уж! Яблочко от яблоньки, сам знаешь! Не нужна мне такая работница. Ее на почту взяли из жалости, глаза на мелкие недостачи закрывают, но это уж их дело. А меня не упрашивай.
—Ну хотя бы угол ей какой-то выделите. Она ж на улице ночует, когда родители пьют! Нельзя же ее бросать! Вы так ее на ту же кривую дорогу сами и столкнете! – Пожалуй, Иван вложил в слова слишком много чувств, так как председатель согласился.
Иван решил сам сообщить девушке хорошую новость.
После работы он отправился на почту. Заглянул в окно и увидел, как девушка убиралась в помещении и мыла полы. Думая, что ее никто не видит, она аккуратно залезла в сумку начальницы и вытащила мелкую купюру, а затем снова положила кошелек на место.
Ивана покоробило от увиденного, но он тут же нашел девушке оправдание. Ведь она такую жизнь не выбирала, ее родители заставляли совершать подобное. Яд любви к девушке уже проник в молодую кровь и не позволял мозгу рассуждать здраво.
—Лиза, здравствуйте! А я к вам с новостями! – Иван неожиданно возник на пороге, от чего Лиза, уверенная, что никто не видит, как она ворует, едва не подпрыгнула на месте.
—Добрый день. Надеюсь, с хорошими? Плохих мне на сегодня уже достаточно. Меня уволить хотят! – Инстинктивно Лиза выбрала в общении с парнем единственно верную тактику – выглядеть несчастной и вызывать жалость.
—С отличными! Вам председатель предоставил комнату в общежитии. Она все равно почти полностью пустует. Там две семьи учителей живут и молодой тракторист, да сторож общежития. А пустует пять комнат. Так вот – одну вам дадут. Вам больше не придется ночевать на улице! – Последняя фраза была сказана с таким жаром, что вошедшая начальница Лизы сразу почувствовала неладное.
—А что тут такое происходит?
—Ольга Гавриловна, я все прибрала, полы помыла. – Лиза торопливо дала отчет начальнице, рассчитывая уйти побыстрее, пока та не достала кошелек и не обнаружила пропажу.
—Хорошо. А вы тут чего забыли, Иван Дмитриевич? У вас какое-то дело? Вообще-то, почта уже закрыта, но я, исключительно ради вас, могу задержаться. – Женщина была из тех, кто не против отдать за нового агронома свою дочку, но парень проявлял интерес только к работе.
—Да я к Лизе пришел. Ей комнату в общежитии дали, вот пришел сообщить.
—Правда? А с чего это? Она у нас не молодой специалист вроде, да и свой дом у нее имеется! Что там Кузьмич за фокусы устроил? – Женщина уперла руки в боки, решив выяснить, за какие заслуги ее работнице такое счастье привалило.
—Она будет секретарем работать. Чем не молодой специалист? – Соврал Иван и тут же пожалел о сказанном.
—Лизка? Секретарем? Да она два и два не сложит! Куда ей дела-то вести да приказы писать? Утром зайду к Кузьмичу. Что-то темнит он.
—Ольга Гавриловна, а можно вас на пару слов? Лиза, ты пока собирайся! – Иван вывел женщину на крыльцо и тихо сказал: – Это я попросил комнату ей выделить. И я не понимаю, почему это никому до меня не пришло в голову. Вы в курсе, как она живет? Голодная всегда, ночует на лавке у дома! Вы же видите это, как вам ночами спится? Ну, будет она в этой комнатушке жить, вам-то что? Неужели сложно не поднимать скандал из-за какой-то ерунды?
Ольга Гавриловна внимательно посмотрела на парня:
—Ну ладно, пусть живет. Но ты бы держался от нее подальше, сынок! Не стоит она твоих усилий.
—Я думаю, это не ваше дело!
С тех пор Иван начал заботиться о Лизе и вскоре понял, что не может жить без нее. Он знал, что не все в ее жизни было гладко и ее прошлое еще не раз аукнется в будущем, но не представлял своей жизни без этой хрупкой большеглазой девушки.
Ровно через год после того дня, когда обнаружил ее на лавочке у родного дома, Иван позвал Лизу замуж, и, получив согласие, решил уволиться и уехать с любимой в другое место, чтоб прошлое перестало преследовать ее.
На новом месте никто не знал, что она выросла в семье алкоголиков, а значит – был шанс построить счастливую семью, без оглядки на прошлое.
После переезда Иван настоял, чтоб жена пошла учиться. Лиза выбрала медицинское училище и первое время с упоением взялась за учебу. Однако, ей быстро это надоело.
Скучные лекции, куча домашних заданий, муж, который приходил с работы и требовал рассказывать, как прошел день. Лиза поняла, что такая жизнь ей совсем не нравится. Она мечтала о ней раньше, когда была измучена вечными посиделками родителей. Теперь же их жизнь не казалась ей чем-то ужасным.
К тому же, ее сокурсники стали часто приглашать ее на встречи, на которых алкоголь был непременным атрибутом.
Иван смотрел на жену и все больше понимал, что надо как-то спасать ее. Она стала грубой, нервной, объясняя свое состояние усталостью и недосыпом от учебы. По утрам ее все чаще тошнило, то ли от недосыпа, то ли от возлияний накануне. Но вскоре стало ясно – ухудшение самочувствия произошло по причине беременности.
—Не нужен мне ребенок! Я не хочу крики слушать и сопли вытирать! Только жить начала, друзей завела, а тут снова дома сиди, да пеленки стирай. Не хочу! – Плакала Лиза, вызывая недоумение мужа. Иван не мог понять, как может женщина не хотеть ребенка. В его семье, кроме него, есть сестра и родители были не против завести еще детей, но судьба распорядилась иначе.
—Но как же так? Это же наш ребенок! Я буду тебе помогать во всем, ты не волнуйся. Если боишься за учебу – можно взять академический отпуск. Я свою маму тебе в помощь вызову. Мы справимся!
—Тебе легко говорить! А как дойдет до дела – в кусты ускачешь и взятки гладки с тебя! Видела я такое!
—То, что ты видела, со мной не связано! Неужели за столько лет ты не поняла, что я за человек?
После долгих уговоров Лиза согласилась родить ребенка, но вскоре после рождения Валерии горько пожалела о своем решении.
Лерочка родилась горластой и беспокойной девочкой. Чтоб жена могла высыпаться, Иван ночами укачивал дочь, отправляясь на работу сонным, нередко засыпая на ходу.
Оставаясь одна с ребенком, Лиза постепенно сходила с ума. Однажды, не выдержав воплей дочери, она просто ушла из дома, оставив девочку одну. Только через несколько часов соседи начали бить тревогу и сообщили Ивану о том, что в его квартире давно плачет ребенок. Лиза вернулась поздней ночью и улеглась спать, не объясняя, где была. Иван услышал запах алкоголя, но решил не устраивать скандал. Утром разговор с женой также не дал результата — Лиза перешла в нападение, обвинив мужа в том, что не помогает ей с дочкой.
—Ты ее просил! А сам ускакал на работу и хорошо тебе! Я тоже имею право на отдых и не тебе решать, когда мне уходить и когда приходить!
Иван решил не вмешиваться, надеясь, когда дочка станет старше, жена изменится. И он оказался прав – Лиза изменилась. Она менялась с ужасающей скоростью в худшую сторону. Лиза превращалась в свою мать, хотя еще в детстве пообещала себе никогда не становиться такой.
Вскоре она практически перестала подходить к ребенку. Ивану пришлось идти в детский садик и просить, чтоб полуторагодовалую дочь взяли в ясли.
***
Бывало, возвращаясь с дочкой домой вечером, он обнаруживал Лизу спящей, либо она отсутствовала и возвращалась только к ночи.
Иван пытался скандалить, уговаривать, даже закрывал жену на ключ, уходя на работу. Но она разбивала окно и снова сбегала. Порой она пропадала на несколько дней, а потом до Ивана доходили слухи о том, где и с кем ее видели…
С возрастом Лера начала задавать вопросы про маму. Иван старался, как мог, компенсировать дочери нехватку материнской любви и ласки, увиливая от прямых ответов, чтобы дочь не презирала мать.
Бывало, что Лиза, будто одумавшись, на несколько дней, а иногда и недель, переставала пить. Она пыталась заниматься ребенком и уделять внимание мужу. Но вскоре такая скучная жизнь до смерти надоедала, и женщина бралась за старое.
Однажды после очередного скандала Иван пригрозил, что разведется с Лизой и отсудит дочь.
—Я устал. Больше нет у меня сил за тебя бороться. Разведусь, и Лерочка не будет видеть вечно пьяную мать. Ты ведь молодая совсем, ну чего тебе не хватает?
—Веселья! Тебе не понять – ты живешь в тоске и скуке! Развод я тебе не дам, не надейся! Буду в суде время тянуть, требовать примирения. Ты знаешь, я умею поплакаться, когда надо! – отвечала Лиза, еле ворочая языком.
—Но зачем тебе это? Если мы с дочкой тебе не нужны – найди себе мужа по твоим запросам и живи!
—Ага! Сейчас! Держи карман шире! Ты мне денег даешь. И дом у меня нормальный есть. Зачем мне уходить куда-то?
—Давай мы с Лизой переедем, а ты живи тут, с кем хочешь!
—Нет уж! Я сама решу, как и с кем мне жить!
Иван не решился на развод по одной простой причине – жалость к погибающей жене. Надо ее спасть!
Следующие несколько лет были для Ивана каким-то нескончаемым кошмаром. Лиза пила все больше, стала таскать домой дружков и собутыльников. Несколько раз мужчине пришлось вытаскивать пьяных вдрызг кавалеров жены из супружеской постели.
После такого Иван решил переселиться из супружеской спальни на диван, так как прикасаться к супруге было мерзко и противно. Все попытки закодировать жену или отправить на принудительное лечение, заканчивались провалом.
Лерочка, уже понимая, что с мамой что-то не так, старалась помогать папе, а когда мама приходила вечером и начинала ругаться с папой, уходила в свою комнату и включала мультики, чтоб не слышать заплетающийся голос матери.
Иван долгие годы бился с зависимостью жены, пытался развестись, но Лиза всячески тормозила процесс, то не являясь на суд, но требуя отсрочки, прося помощи в борьбе с зависимостью. Иван даже пытался отсудить ее долю в квартире, чтоб отписать жилье дочери, но и тут Лиза проявила чудеса изобретательности.
Лере было пятнадцать, когда мать нашла какого-то очередного пьющего ухажера, который когда-то был адвокатом. Вместе они не только отстояли долю Лизы, но и подали на Ивана в суд, требуя алименты на содержание ребенка. К счастью, выиграть процесс им не удалось, но нервов Ивану они попортили знатно.
Чем больше Лера смотрела на мать, тем отчетливее понимала – она с трудом находит в душе хотя бы какие-то теплые чувства к этой грязной опустившейся женщине.
В шестнадцать Лера решила уехать из дома и пойти учиться в техникум, чтоб только меньше видеть мать. Ей было жаль отца, но оставаться рядом с матерью было выше ее сил.
В техникуме Лера познакомилась с парнем и через пять лет вышла за него замуж. К этому времени мать уже практически перестала даже появляться дома. Порой отцу приходилось обращаться в полицию, чтоб убедиться, что женщина еще жива.
Каждый раз, когда Лера, одна или с мужем, приезжала домой, Лиза будто чуяла возможность показать себя. Она возникала на пороге, грязная, вонючая, беззубая¸ и начинала позорить дочь, называя неблагодарной.
—Ты, зараза, мне жизнь испортила! Не хотела я тебя рожать! Хотела пожить, как человек. Но нет же, папаша твой потребовал родить ребеночка. И на кой мне сдался этот ребеночек? Нет уж! Не было бы тебя, жила бы я счастливо. Может и не пила бы! Все ты, проклятущая! Глаза б мои тебя не видели.
Лера слушала и заставляла себя не плакать, подавляла ненависть.
Тем не менее, зимой в сильные морозы она ловила себя на мысли, что ждет звонка с сообщением о том, что мать нашли где-то бездыханной. Лера будто мечтала об этом, и ей становилось легко.
Такой звонок она получила через несколько месяцев после того, как узнала, что ждет ребенка. Они с мужем решили не говорить никому, чтоб не сглазить. Когда скрывать стало невозможно, Лера решила поехать к отцу и обрадовать новостью. Но отец опередил ее:
—Лерочка, дочка, мамы не стало. Ее в больницу из какого-то притона отвезли, но через день она скончалась. Цирроз. Вполне ожидаемо при ее образе жизни. Я не знаю, с чего начать. Надо как-то похороны организовать. Ты не могла бы приехать?
Лера с мужем примчались в тот же вечер. От расстройства Иван даже не сразу заметил, что фигура дочки заметно округлилась. Он находился в странном оцепенении, словно эта потеря стала для него полной неожиданностью. Несмотря на все испытания, где-то в глубине души он любил жену. Вернее – любил в ней ту хрупкую большеглазую девочку, которую встретил однажды ночью. За годы брака Лиза сделала все, чтоб вытравить, выжечь и уничтожить эти чувства в сердце супруга.
***
Ивану и Лере с похоронами помогали все знакомые. Вечером, проводив последних гостей, пришедших почтить память Лизы, Иван без сил заснул на диване, а Лера еще долго сидела у окна. Внезапно на нее нахлынула такая обида, что слезы сами полились из глаз. За все время похорон и подготовки к ним Лера не проронила не слезинки, а сейчас не могла унять соленый поток.
—Поплачь, поплачь, моя девочка! Только надолго не погружайся в горе. Отпусти его и прости мать. Тебе надо о будущем думать. Ты сама почти мать! Видела, какая мама тебе досталась, учти ее ошибки и не совершай их, а ее прости! Не держи на душе обиду, словно тяжелый камень, иначе придавит она тебя! – Соседка успокаивала Леру, так как видела – та остро нуждалась в поддержке и сочувствии.
Со слезами уходила обида на мать, но Лера понимала – она плакала не о ней! Она плакала от радости, что они освободились от этого чудовища. Ей было больно и стыдно за себя, но одновременно радостно, что больше никто не испортит праздник, не обзовет и не устроит скандал.
Не поколотит посуду и не притащит своих друзей – бомжей на семейный праздник. Буря чувств, бушевавших в душе девушки, прорывалась наружу горькими рыданиями, но даже доброй соседке Лера не смогла признаться, насколько счастлива была в этот момент. Ее ребенок родится в нормальной семье. Никогда не увидит пьющего человека и не испытает этого стыда и страха.
—Мама, мы от тебя избавились. Наконец-то!! – Крутились мысли в голове Леры, от которых она испытывала счастье…
