Вот тебе, вот, вот! Нина, с ненавистью глядя на мать размазывала слезы по лицу, и ещё толком не прожевав предыдущую пищу толкала в рот бутерброд, давилась, торопилась, словно боялась, что еду у неё отберут.
-Не нужно мне твоё платье, и выпускной не нужен! И пусть я буду толстая! Я есть хочу, понимаешь ты это или нет?
Настя, сильно дернув дочь за руку дала девочке подзатыльник, а потом, наклонившись к ней, забрала остаток бутерброда, и швырнув его на тарелку зашипела:
— Сейчас же прекрати, слышишь? Перестань меня позорить, и жрать как не в себя! Ты что, потерпеть не можешь? Боишься с голоду помереть? Вся в папашку своего, одна цель в жизни, лишь бы желудок свой набить!
Все, кто сидел за столом удивленно смотрели то на девочку, то на её мать.
Первой не выдержала бабушка Нины, Оксана Дмитриевна.
-Настя, отстань от ребёнка, пусть поест спокойно! Ты же её голодом совсем заморила, кожа да кости остались, да одни глазищи на лице!
Настя, зыркнув на мать снова дёрнула Нину за руку, а потом резко встала сама, и потянула за собой дочь.
— Всё, наелась на сегодня. Собирайся, мы уходим.
Нина, опустив голову уныло плелась за матерью, ругая и её, и себя последними, словами.
Вот привязалась со своим выпускным! Ещё и платье это дурацкое купила, из которого Нина выросла, и которое стало почти на 2 размера меньше, чем надо!
Да Нине чтобы похудеть под это платье надо вообще месяц ничего не есть, вот мать и лютует, ограничивает её в еде, каждое утро начиная с замеров и весов, а эти ненавистные килограммы всё никак не хотят уходить. До выпускного два месяца осталось, а ещё худеть и худеть.
Да и сама Нина хороша! Нет бы взять себя в руки, и похудеть, а она ест втихушку, да ещё и сегодня сорвалась, маму опозорила. Но она была такая голодная, а вокруг столько всего вкусного!
А вообще, мать тут сама виновата. Незачем было тащить голодного ребёнка на застолье. Это же такой соблазн! Нина хотела остаться дома, да мать ворчать стала, мол у деда день рождения, а ты его даже лично поздравить не хочешь? Он столько для тебя сделал, а ты— неблагодарная!
И ведь когда только— только уселись за стол Нина шёпотом спросила у матери, мол я только один бутерброд съем и немного салата, можно?
Мать одарила Нину таким взглядом, что у той мурашки по коже пошли. Понятно, поесть ей сегодня не светит.
Настя, сжалившись над дочкой положила ей на тарелку овощной салат и кусочек куриной грудки, мол ешь, хватит с тебя.
Настя и ела. Аккуратно, медленно, не торопясь, растягивая удовольствие, понимая, что это всё, что ей сегодня положено.
Разговор за столом шёл активно, говорили обо всём и ни о чем, перескакивая с одной темы на другую, и совсем не удивительно, что вскоре заговорили о предстоящем выпускном Нины.
— Совсем большая стала, Ниночка! К выпускному готова? Из платья— то поди выросла уже? А я ведь предупреждала тебя, Настя, что шибко уж ты рано наряд выбираешь!
Нина ещё сильнее вжала голову в плечи, понимая, что затронули больную для матери тему.
Настя, сверля дочь глазами ехидно улыбнулась и сказала:
— А вот если бы кто-то лопал меньше, и платье было бы в пору, так нет, жрёт всё, что не приколочено. Рот не затыкается, всё жуёт, жуёт, жуёт! Я вообще удивляюсь, как она ещё меня не съела! И ведь говорю ей, говорю, а всё бесполезно. Пришлось вот на диету её посадить!
В ушах у Нины зашумело. Она уже не слышала, как дед ругался на мать, как бабушка схватилась за сердце после слов матери, как удивлённо переглядывался дядя с женой…
Не понимая, что она делает, как в бреду схватила Нина с тарелки ароматную, аппетитную куриную ножку, и со злостью вгрызлась в неё зубами. От обиды на мать, на то, что выставила её толстухой с безразмерным желудком глотала она эту курицу, даже толком не жуя. Активно работая челюстями Нина уже схватила с тарелки бутерброд, и торопясь стала пихать его в рот. Только подзатыльник матери привёл девушку в чувство…
Нет, Нина не была толстой, да и ела она не много. Просто рядом с худенькой, невысокой миниатюрной мамой, которая носит 42 размер одежды Нина со своим 46— м размером и ростом 170см выглядит как бегемот. Это мама так говорит.
Нина больше на папу похожа. И лицом, и фигурой, оттого мама и сердится постоянно. Они с папой развелись несколько лет назад, и Нина уже привыкла к бесконечным упрекам, мол ты вся в отца, такая же неуклюжая, неказистая и нескладная, ни кожи, ни рожи.
Это злосчастное платье мама увидела ещё осенью, когда собирала Нина в школу. Увидела, и влюбилась. Шикарное платье, дорогая, качественная ткань и прекрасный крой, именно то, что нужно для выпускного.
Нина тогда посмеялась, мол ты что, мама! Какой выпускной? Впереди целый учебный год, экзамены, а ты тут с платьем!
Настя тогда снисходительно посмотрела на дочь, мол много ты понимаешь! Платье, если оно идеально, всегда кстати. Вот, смотри! И недостатки скрывает, и достоинства подчёркивает. Смотри-ка, и грудь появилась, и попа , и ножки визуально длиннее стали, а ещё каблучки будут, причёска, и все лопнут от зависти.
Конечно ценник у идеального платья был космический, и Настя поморщилась, мол придётся с кредитки снимать, но потом ещё раз глянула на дочь, и махнула рукой. Оно того стоит.
Как— то быстро пролетел учебный год, как— то незаметно подросла Нина, и округлилась в нужных местах, и мать, взявшись за голову приказала немедленно мерить платье.
Увидев, как сидит на дочери этот шедевр Настя в отчаянии заламывала руки и ходила вокруг дочери, критически оглядывая её со всех сторон.
— Сосиска! Нет, сарделька! Хотя, что я говорю! Ты сейчас похожа на колбасу— вязанку! На дрожжевую опару, которая лезет из дежи! Такая же рыхлая и бесформенная! Худеть! Немедленно худеть! Время ещё есть, так что если закрыть рот, и не лопать всё подряд, на выпускной пойдёшь красавицей.
Нина старалась. Честно старалась. Сначала просто уменьшила порции, перестала ездить в школу на автобусе, ходила пешком.
Потом перестала есть жирное, жареное, нелегала на овощи, грызла куриную грудку, и всё равно была голодной, смотрела на еду голодными глазами, и периодически срывалась, покупала в ларьке сосиску в тесте, чебурек пирожок и с удовольствием съедала эту вредную вкуснятину.
Когда голод немного утихал ему на смену приходило чувство вины. Нина винила себя, и тихо ненавидела и себя, и мать, и это платье, на которое она уже и смотреть не могла.
К выпускному Нина взяла себя в руки, почти перестала есть и сильно похудела. Только не учла мать, что данные природой округлости никуда не денуться. И рост уже не тот, что в сентябре, почти на голову выше стала Нина. Да и худоба эта девушку нисколько не украсила, выглядела Нина какой— то задерганной, нездоровой, болезненной.
Настя рвала и метала. Столько денег потратила на это платье, и всё зря! Теперь вот снова раскошеливаться придётся, да новый наряд дочке покупать.
А может и правда, зря она так с дочерью? Если честно, то в своём 46 размере такая красивая Нина была! Женственная, милая, и нисколько не толстая, ведь рост у неё не маленький. А сейчас— что скелет на батарейках. Худая, высокая, несуразная…
Недаром говорят , что худая корова ещё не газель.
Язва Алтайская.
