Екатерина вышла во двор и остановилась на крыльце. Отсюда открывался хороший обзор на всю улицу до самого поворота. Грязь, расплывшаяся по дороге, образовывала две параллельные полосы жижи — чернота, переходящая в белесую кашу. Женщина тяжело вздохнула, вспомнив, что забыла положить сено кроликам, и направилась к сараю.
Мягкое, отборное сено для кроликов было уложено у самого края крыши. Екатерина потянулась вилами за охапкой, как вдруг они звякнули обо что-то металлическое.
Она решила разобраться и заглянула туда. В углу стояло старое ведро с проржавевшим дном. Внутри что-то лежало под кирпичом. Екатерина убрала кирпич, развернула тряпки и обнаружила коробку из-под чая. В ней оказалась крупная сумма денег — аккуратно сложенные купюры большого номинала.
От неожиданности она даже не смогла сглотнуть слюну. Жар бросился ей в лицо. Быстро вернув всё обратно и прикрыв как было, она схватила охапку сена и спустилась вниз.
Когда возвращалась от клеток, услышала хлопок калитки — это Борис пришёл. Арсен стоял на крыльце с руками в карманах.
— Ну что, побежала жаловаться? Значит, мало достаётся! — Арсен продемонстрировал жене свой крепкий кулак. Он был выше Екатерины и значительно массивнее.
Она замерла посреди двора.
— Иди уже в дом, не трону тебя! — усмехнулся он и убрал руку обратно в карман.
Ночью Екатерина не сомкнула глаз: слышала тяжёлое дыхание мужа рядом и боялась пошевелиться. Она не так представляла себе семейную жизнь. До этого случая он хоть и выпивал порой сильно, но никогда не поднимал на неё руку.
На следующий день она пошла к родителям. У отца снова ныла нога — вернее то немногое, что от неё осталось после войны. Домой он вернулся только в начале 1946 года и даже сообщить о себе тогда не мог. С возрастом старые раны напоминали о себе всё чаще.
Мать суетилась вокруг мужа так старательно, будто дочери вовсе не было рядом.
— Надо бы съездить к врачу в город обследоваться… — осторожно начала Екатерина.
— В твоём городе только глянут — сразу резать! А потом как я по огороду прыгать буду? — проворчал отец.
— Ты же знаешь сама: поездка обойдётся недёшево… А остановиться нам негде будет там… — добавила мать тихо.
— Мама, ты о деньгах пока не думай! Собирай справки да направление бери — поедем вместе! Весной да осенью ему совсем невмоготу… Может там осколок остался?
Перед тем как решиться на задуманное, Екатерина решила дать Арсену шанс проявить себя по-человечески. За ужином она прямо сказала мужу:
— Папе нужно ехать обследоваться в городскую больницу…
— Что у них даже на автобус нет? Всё остальное ведь бесплатно! — удивился он.
— Бесплатно-то бесплатно… Но маме где жить? Да ещё дорога туда-обратно… бельё собрать надо… тапочки… халат…
— Пусть едет один! Не ребёнок ведь уже! А вещи? Там никто смотреть не станет… Только деньги зря тратить!
Екатерина отвела глаза в сторону и промолчала.
Когда выдалась возможность вновь подняться на крышу сарая, она снова нашла то самое ведро с деньгами. Подумала: половина этих средств ей по праву принадлежит… Отсчитала нужную сумму… но взять так и не решилась – вернула всё обратно под кирпич.
К концу марта Борис стал чаще заходить к Арсену напоминать: пора бы уже заняться заказом оградки да памятника матери – деньги нужны немалые…
— Чего спешим?
— Какая спешка? Пока закажем – пока изготовят… ещё фотографию подходящую найти надо…
Арсен слушал брата молча – кивал головой – но денег так ни разу ему не дал: Борис каждый раз уходил ни с чем.
В такие минуты Екатерину подмывало сказать вслух: «Деньги есть!» Хотелось выкрикнуть это прямо при них обоих – ведь она точно знала где они лежат! И суммы хватило бы даже больше чем на памятник… Но всякий раз удерживалась от этого шага.