Галина вышла во двор и остановилась на ступеньках крыльца. Отсюда открывался хороший обзор на улицу до самого поворота. Грязь, растекшаяся по дороге, образовывала две параллельные полосы жижи — чернота, постепенно переходящая в белесую кашицу. Вздохнув, Галина вспомнила, что забыла положить сено кроликам, и полезла на крышу сарая.
Мягкое, отборное сено для кроликов было припрятано в дальнем углу. Протянув руку с вилами, чтобы поддеть охапку, она вдруг услышала металлический звон.
Галина решила посмотреть, что там звякнуло. В самом углу стояло старое ведро с пробитым дном. Внутри что-то лежало под кирпичом. Убрав его и развернув тряпки, она обнаружила чайную коробку. Внутри оказалась аккуратно уложенная пачка денег — крупные купюры были сложены плотно одна к другой.
Галина даже не смогла сглотнуть — её бросило в жар. Быстро вернув всё обратно и прикрыв как было, она схватила охапку сена и поспешила вниз.
Когда возвращалась из хлева, Галина услышала хлопок калитки — это Роман пришёл. Юрий стоял на крыльце с руками в карманах.
— Ну что? Пошла жаловаться? Значит, мало получаешь! — Юрий продемонстрировал жене свой крепкий кулак. Он был выше и массивнее Галины.
Она застыла на месте и не двинулась ни шагу.
— Иди уже в дом! Не трону! — усмехнулся он и убрал кулак обратно в карман.
Ночью Галина долго не могла сомкнуть глаз: слышала тяжёлое дыхание мужа рядом и боялась даже пошевелиться. Она не такого ждала от семейной жизни. До этого случая ничего подобного не происходило: хоть муж иной раз крепко выпивал, но руку никогда не поднимал.
На следующий день Галина отправилась к родителям. У отца снова ныла нога — точнее то немногое, что от неё осталось после войны. Домой он вернулся только в начале 1946 года и даже сообщить о себе тогда не мог. Теперь же возраст давал о себе знать всё чаще.
Мать суетилась возле мужа так старательно, будто дочери вовсе не было рядом.
— Надо бы съездить к врачу в город, — сказала Галина вслух свои мысли.
— Там мне по локоть всё отрежут! Как я потом по огороду бегать буду? — проворчал отец недовольно.
— В город без денег никак нельзя ехать, ты же знаешь сама… А у нас даже остановиться негде будет,— добавила мать тихо.
— Мамочка… О деньгах ты не думай сейчас! Собирай справки да направление бери — поедем вместе! Весной да осенью он каждый раз мучается… может там осколок остался?
Перед тем как решиться на задуманное дело, Галина дала Юрию ещё один шанс. За ужином тем же вечером она прямо сказала ему:
— Папе нужно обследование пройти в городе…
— А у них что — даже на автобус нет? — удивлённо вскинул брови муж. — Всё остальное ведь бесплатно!
— Бесплатно-то бесплатно… Но где маме жить? Да ехать надо со своими вещами: бельё там всякое… тапочки… халат…
— Пусть едет один! Не ребёнок ведь уже! А за вещами там никто следить не станет… Только зря деньги тратить!
Галина отвела глаза в сторону и промолчала.
В следующий удобный момент она снова забралась на крышу сарая к тому самому ведру. Посчитав сумму внутри коробки, решила про себя: половина этих денег ей принадлежит по праву семьи… Отсчитала нужное количество купюр… но взять так и не решилась — вернула всё обратно как было.
К концу марта Роман стал чаще наведываться к Юрию напоминать о том, что пора бы заказать оградку да памятник матери: время идёт…
— Чего спешим-то?
— Как это чего?! Пока закажем-пока сделают… Фотографию ещё подходящую найти надо!
Юрий соглашался кивая головой… но деньгами делиться не спешил; Роман каждый раз уходил ни с чем.
В такие моменты Галине хотелось закричать во весь голос: «Деньги есть! Я знаю где!» Ведь той суммы хватило бы далеко не только на оградку… Но она молчала… удерживалась из последних сил…