Тамара от неожиданности уронила стеклянную банку, которую мыла. При падении сосуда на пол и от обилия осколков Ольга вскрикнула и присела.
– Тише, девчонки! Мне никаких скандалов не нужно! Обе моих детей носите — вот и носите.
Баба Галя вышла из двора и застала эту сцену в самом разгаре.
– Совсем с ума сошёл старик, ещё одну жену в дом привёл! – воскликнула бабушка, хватая за волосы взрослого сына. Сергей тяжело дышал, но молчал, матери он не перечил, знал, что она поругает, а потом успокоится, такая у неё натура.
– Мама, ну мама, успокойтесь!
– Я тебе успокоюсь! Всю Варву насмешил, гарем мне тут устроил, султан без штанов.
– Ну не шумите, мама.
– Тебе о чём думать надо? А ты дочку обрюхатил! Ей сколько лет? Что она с тобой, старым хрычом, делать будет?
– Пусть рожает!
– Рожают, конечно! У нас тут не изба, а роддом на выезде! Ещё кого-нибудь приведи, всё равно уже! Ты ирод, и непонятно, чего бабы в тебе нашли.
Баба Галя ушла на кухню. Гарем — гаремом, а кушать всем хочется. От старости бабушка ещё больше иссохла, лицо стало глубокими морщинами покрыто, но прежнюю энергичность не растеряла. Да и куда уж, если Господь внуков шлёт сразу партиями.
С тех пор в Варве их прозвали «Гарем в Варве», сроки у женщин совпадали почти, поэтому они ходили по дому, словно утицы.
Сергей смирился, чаще оставался дома или подрабатывал. Мужик он был хоть и гулящий, но не пьющий и трудолюбивый.
Наверное, многим интересно, как жили жена Сергея и Ольга на одной территории.
А жили вполне терпимо. Баба Галя, хоть и ругала сына, но вторую сноху приняла. Что уж теперь делать, если живот заметен, поздно махать руками. Женщины сначала вовсе не общались, а потом начали даже разговаривать. Тамара, конечно, держала большую обиду на мужа и жаловалась бабе Гале.
– Мама, почему он так со мной? Всю жизнь гулял, а теперь ещё и чужое дитя будет. Чем я так провинилась?
– Ничем, дочка, непутёвый у меня сын, я ведь его нагуляла, от цыгана, табор у реки стоял, вот у меня и случилась любовь. Такая любовь, что думала, с ума сойду.
– А дедушка?
– Владимир-то меня пузатую взял, сына на себя записал, любил меня очень, ни разу не упрекнул.