Оксана стояла, не двигаясь, когда Дмитрий резко обернулся к ней. В его взгляде не было ни гнева, ни раздражения — лишь усталость и холодное безразличие.
– Не устраивает моя мама — можешь уходить.
Эта фраза прозвучала так обыденно, будто он делился советом, а не разрушал их жизнь. Он произнёс это спокойно и сразу отвернулся, направившись в другую комнату. Ужин оказался испорченным. Праздничный вечер был разрушен. Всё пошло прахом.
Оксана сидела в спальне на краю кровати, прижимая к себе спящего Марко. Слёзы уже высохли, оставив на щеках солёные следы. Она пребывала в оцепенении. Он сказал: «Уходи». Неужели он говорил серьёзно? Это же их дом… их семья… Неужели он так легко готов отказаться от неё и сына? Чемодан она даже не тронула — просто не могла поверить в происходящее. Всё казалось дурным сном, который должен закончиться с рассветом.
Прошёл один день. Затем второй. Дмитрий не просил прощения и вовсе не проявлял сожаления. Его поведение стало отчуждённым и холодным: возвращался с работы молча, ужинал без слов и уходил либо в другую комнату, либо садился за компьютер. Разговоров с ней почти не было. С Марко он играл без прежнего тепла — словно по обязанности.
Когда Оксана попыталась начать разговор, он лишь отмахнулся:
– Мама сильно обижена. Говорит, ты её унизила.
– Я?! – Оксана была потрясена до глубины души. – Она же накричала на меня из-за супа!
– Это уже не важно, – резко оборвал Дмитрий. – Всё зависит от тебя. Сделай первый шаг — извинись перед ней. Может быть тогда она смягчится.
В этих словах она уловила не стремление к миру, а требование подчиниться условиям игры — ультиматум без права выбора. И тут до неё начало доходить: это никогда не было её домом по-настоящему. Здесь она была чужой — временной гостьей до тех пор, пока удобна и послушна. Стоило ей оступиться или проявить характер — её можно было просто вычеркнуть из уравнения.
Страх первых дней теперь сменился тяжёлым осознанием: это вовсе не семья… Это спектакль односторонней преданности и покорности: ей нужно быть верной Дмитрию и его матери; взамен они ничего ей не обязаны.
Она перевела взгляд на спящего сына рядом с собой — ему здесь тоже было чуждо всё происходящее… как и ей самой. Этот дом душил её медленно и незаметно для окружающих… А Дмитрий? Он наблюдал за этим со стороны… Более того — сам подталкивал её к краю пропасти.
Тем временем Дмитрий сидел за столиком в кафе напротив Ярослава. Он говорил неторопливо, тщательно подбирая выражения:
– Слушай… у меня тут с Дариной… ну то есть с Оксаной… напряжёнка вышла.
Ярослав сделал глоток кофе:
– Опять свекровь вмешалась?