– Ну да. Мама… она уже в возрасте, у неё нервы не к чёрту. А Оксана… молодая, должна бы быть гибче. Но нет – всё время какие-то упрёки, обиды.
Он ощущал изнеможение от постоянной борьбы. Его выматывали бесконечные конфликты: придирки Галины и недовольство жены. Ему хотелось покоя.
– Я устал от этих бесконечных претензий, – продолжил Богдан, разводя руками в сторону. – Честно говоря, может, нам и правда стоит разойтись. Надоело жить как на пороховой бочке. С одной стороны мама, с другой – она. А я между ними как буфер. Зачем мне это?
Иван молчал и внимательно слушал.
– Я ей прямо сказал: не нравится моя мать – уходи. А что ещё я мог сказать? Мама для меня святое. Она меня одна поднимала на ноги… Она у меня одна такая. А Оксана всё время чем-то недовольна.
В его голосе звучала не печаль, а скорее раздражение и стремление избавиться от тягостной ситуации. Он не желал брать ответственность за происходящее на себя — ему хотелось, чтобы решение приняла Оксана сама. Пусть она уйдёт по собственной воле — тогда он останется «невиновным». Не он её выгонит — она сама решит уйти.
– Пусть сама решает, – повторил он себе под нос, будто стараясь убедить собственную совесть. – Устал я от всего этого… Хочу просто приходить домой и отдыхать в тишине. Без жалоб и скандалов.
Он не видел своей роли в происходящем и был уверен: виновата только Оксана — ведь это она не может найти общий язык с Галиной. Он даже не допускал мысли о том, что сам бездействует и не готов поддержать жену перед матерью. Всё, чего он хотел — чтобы проблема исчезла сама собой. И единственный путь к этому он видел в уходе жены.
На следующий день Оксана сняла небольшую однокомнатную квартиру неподалёку через знакомых — нашла быстро и без лишнего шума. Вещи собирала молча: ни сцен, ни истерик.
Богдан был тогда на работе. Приехал водитель с небольшой машиной; за пару рейсов они вывезли всё необходимое: вещи её с Романом, немного игрушек для сына и несколько книг — ничего лишнего.
Никаких слёз или выяснений.
Когда Богдан вернулся вечером домой, квартира встретила его непривычной пустотой. Он прошёл в спальню — её вещи исчезли без следа; затем заглянул на кухню: там стоял его недоеденный ужин со вчерашнего дня.
На столе лежала записка — короткая и сухая:
«Ты сказал – я сделала. Чтобы тебе было легче».
Чуть ниже мелким почерком было приписано: «Роман со мной».
Богдан перечитал записку несколько раз подряд — словно пытался поверить глазам своим.
Неужели она действительно ушла?