— Оля, может, всё-таки вернёшься?
— Нина, я вам мешаю? Я ведь говорила, что ненадолго. Квартиранты съедут из бабушкиной квартиры, и я туда перееду.
— Да что ж такое, жили же нормально! Ладно бы он там пил, или гулял, а то что, Оленька… Это же не дело…
Нужно же уметь находить общий язык и подстраиваться друг под друга.
Оля, вы ведь давно вместе живёте, правда? — А знаешь, Нина, как я все эти годы жила? Как терпела? Ты не знаешь… Вы все не знаете, все настроены против меня, думаете, что я просто с ума схожу от избытка денег, конечно.
А я постоянно, как на раскалённой сковородке, ощущала себя. Ты по вечерам шторы закрываешь?
А в спальне, прости, Нина, вы с Игорем одни, или ещё кто-то присутствует?
А если вдруг вы хотите что-то лично сделать вдвоём, и это должно быть только ваше — разве об этом не узнает весь дом?
Нет?
А у нас всё известно.
Мне кажется, будто я живу с распахнутыми дверями и окнами, никаких секретов нет.
Я не удивлюсь, если люди знают даже цвет моего нижнего белья и, прости за откровенность, чем мы занимаемся по ночам.
Хотя что там скрывать… все и так прекрасно знают, что ты так на меня смотришь.
Кто об этом рассказывает?
Это Михаил — мой бывший муж, от которого я ушла и не собираюсь возвращаться.
Нельзя же жить спокойно, сколько можно терпеть? А ещё и обижается.
Мы что-нибудь решим, предупреждаю тебя, только никому не говори, ладно? Ага, конечно…
Через полчаса обо всём знают все.
Он с глазами сверкает: «А что так? Я же только по секрету…»
Вот совсем недавно был скандал, он с истерикой причитал, что привык всё рассказывать, делиться, мол, Людмила же не со зла, она беспокоится о нас.
Я спросила его, зачем Людмиле нужно знать точный день, когда у нас должно произойти зачатие ребёнка?
— Как это?
— Да вот так, Людмила…
Она звонит мне и расспрашивает, как всё прошло, всё ли хорошо, потому что она очень волнуется, внуков от сына очень ждёт. Даже к знахаркам ходила, травки всякие собирала, а сыну отдала, чтобы он мне в чай подсыпал…
— Не может быть…
— Ага, так и есть, Людмила…
Это стало последней каплей моего терпения, ведь всё, что мы делаем, узнают все.
Сколько можно, Нина? Я ничего не говорю, свекровь у меня хорошая, добрая, домашняя, заботливая. Я хожу по району — люди улыбаются, мне кажется, что все знают, что мы вчера там наворотили…
У меня уже почти паранойя.
Она звонит и с заботой интересуется, не нужна ли мне помощь после… ну, ты понимаешь. Может, надо чаще… Нина, сил больше нет.
Чтобы кому-то сюрприз сделать? Нет уж, забудь, у него всё зудит — всем разболтает.,Точно так же и со мной, а потом обижается: «Почему ты не радуешься?»
Но я же радуюсь, искренне радуюсь, хотя узнала об этом от Ларисы всего месяц назад… Он действительно хороший человек, ты права — не пьёт, не курит, трудолюбивый, но ужасный болтун… ну не могу я, Нина…
— Нина, зачем ты к девчонке пристаёшь?
Я же говорю, не могу. Оставь ребёнка в покое, кто его поддержит, если не мы? Живи, доченька, сколько положено жить.
Обычно молчаливый Игорь заговорил необычайно много.
— У нас такое было… В части подобных тоже доставалось, мы его прозвали брехуном, потому что он врал без конца, любую тайну не мог сохранить.
А он ещё говорил, что у него отец такой же, и вся семья такая же.
Кто его знает, возможно, он действительно был брехуном.
Оля тяжело вздохнула, поблагодарила родителей и направилась в свою детскую спальню.
Конечно, если бы не эта особенность Михаила, она ни за что бы не покидала уютную квартирку, где всё устроено с любовью.
Но так больше оставаться нельзя.
В дверь постучались.
— Кто там?
Вошла Нина.
— Оля, ты что, развод подавать собралася?
— Нина… дай мне время всё обдумать. В любом случае подам, потому что человек не изменится.
— А может он всё-таки изменится, Оля? А если…
— Нет, Нина, не может. Пожалуйста, хватит. Думаешь, мне легко?
— Ладно, ладно… Оля, всё…
Нина ушла, а Оля, опустившись на кровать, зарыдала.
Она и представить не могла, что всё закончится так. Михаил казался таким хорошим, надёжным, милым и обаятельным.
Нужно было тогда, ещё до свадьбы, когда они вместе ночевали на даче, сразу бежать. Но потом все Ларисы начали ей улыбаться, здороваться, ласково обращаться, а будущая Люда рассуждала о распущенности современных девушек, а она, Оля — совсем другая.
Лишь спустя несколько лет Оля узнала, что свекровь в сердцах сказала: мол, Оля была девственницей непорочной, так почему же у них нет детей?
— Ты что, ты тогда своей маме рассказала?
— Да, а что такого? Мама, знаешь, как обрадовалась…
Больше у Оли не осталось сил.
Ведь любой, даже самый малый разговор, быстро становился достоянием общественности.
Во всём остальном супруг был более чем положительным, но так жить было невозможно. Поэтому Оля решила уехать. Ведь её никто не поймёт.
Уже три месяца Оля живёт далеко от Кременчуга и никак не ожидала встретить здесь мужа.
— Привет, Оля.
— Привет.,— Поговорим?
— Ты включил диктофон?
— Зачем? — не понял он.
— Чтобы ни одно слово не упустить, когда будешь всем рассказывать.
— Оля… я именно по этому поводу хотел поговорить… Слушай, я всё осознал. Хватит дурачиться… Я не буду таким больше, без тебя мне плохо.
— Мне тоже без тебя плохо, поверь, но ты выбрал другой путь и не умеешь держать язык за зубами… Расходимся.
— Ты подала на развод?
— Да.
— У тебя кто-то есть?
— Никого, — ответила сердито, — но надеюсь, когда-нибудь появится тот, кто будет уметь молчать. С болтуном я достаточно намучилась.
— Ну разве ты прямо так уж и намучилась?
— А как ты считаешь? Никому не успели рассказать, а уже все знают. Планы строить невозможно, потому что все спешат давать советы — Миша уже ко всем обратился, поделился своими переживаниями.
Вот опять нахлынуло, уходи…
Оля развернулась и ушла.
Весь вечер она ждала звонков от Людмилы, родственников и друзей — по её подсчётам, все должны были позвонить и упрекнуть её, как она осмелилась не простить Мишу, но, к удивлению, никто не звонил.
«Позвонят ещё, — подумала Оля, — завтра».
Но ни завтра, ни послезавтра никто так и не объявился.
А вот муж стал появляться рядом каждый день.
— Что ты здесь делаешь?
— Я в отпуске, Оля…
Позже отпуск закончился, а он всё оставался здесь. Людмила звонила, спрашивала, как у неё дела, но ни слова о Мише…
— Оля, ты не видишь Мишу, как он?
«Ага, началось», — подумала Оля, — зря расслабилась.
— Почему я должна его видеть?
— Я думала, он к тебе приехал, позвонит, скажет пару слов и быстро отключится…
Людмила расплакалась.
Оля пожалела мать Михаила.
— Он в порядке, работает, иногда встречаемся. Не волнуйтесь.
— Вот и хорошо, — обрадовалась свекровь, — ну ладно, я не скажу ему, что ты мне сказал, а ты тоже не рассказывай, а то он в сердцах. Раньше он всё рассказывал, а теперь скрытный какой-то стал…
Оля дала Мише ещё один шанс, и никто об этом не узнал.
Когда они приехали в Кременчуг, все сильно удивились их совместному появлению… даже родители.,Оля выходит из магазина и замечает улыбку Ларисы.
Она приветливо здоровается.
Лариса отвечает всё более широкой улыбкой.
Затем Виталий, заметив Олю, широко улыбается в ответ.
Неужели… Миша опять взялся за старое.
Оля устраивается на скамейке.
— Оленька… у тебя кофта почему-то наизнанку, — интересуется баба Галя Лариса, — чтобы не сглазили, что ли?
— Почему сразу сглазили,— отшучивается Виталий в ответ, — у меня, например, такая примета: как только надену рубашку или майку на левую сторону — к бабке идти не нужно, обязательно что-нибудь выиграю…
Вот почему они так широко улыбались.
Оля радостно смеётся…
***
— А почему даже не сообщили,— обиженно говорит Людмила, глядя на внука в кроватке, — сватья, наверное, знала…
— Ничего не знали, — объясняет Нина, которая тоже неожиданно позвонила и сказала: «Мама, я рожаю»…
— У меня так же получилось… А потом уже Миша позвонил…
Молодец зять, исправился, — думает Игорь, улыбаясь и глядя на внука.
Никто не догадывается, как тяжело Мише далось научиться сдерживаться, не рассказывать всему миру о своей радости, не делиться с друзьями и близкими своими переживаниями…
Он уходил к реке и там проговаривал всё, что на душе, — слышали его только каменный лев на набережной, ветер и волны…
Он справился… теперь он умеет молчать, это кажется пустяком, но для такого открытого человека, как он, это непросто…
Теперь он совсем другой, и это радует тестя — он начинает уважать его ещё больше.
Миша смотрит на сына, и ему кажется, что малыш ему подмигивает…
Ничего, сынок, я научу тебя быть настоящим мужчиной.
Добрый день, мои дорогие.
А как у вас? Открыта ли душа или наоборот — всё прячетесь в себе?
Я — из второй категории… Рассказ, конечно, преувеличен, но всё-таки есть много таких людей, которым необходимо выговориться, рассказать обо всём миру… Я делюсь информацией аккуратно.
Бабушка говорила: «Как у змеи ноги — никогда ничего не узнаешь».
Поэтому мне кажется забавным, когда некоторые читатели, волнуясь обо мне, говорят, что я слишком открытая — уверяю, что это не так.
Обнимаю вас,
Отправляю вам лучики добра и позитива.
Всегда ваша,
Оксана Д.