Она вошла в дом с заднего крыльца — видимо, за телефоном — и теперь говорила с кем-то в небольшой комнатке, которую использовали как кладовку.
Я вовсе не собиралась подслушивать. Честное слово. Но когда услышала своё имя, невольно застыла на месте.
— Нет, Ирина, ты не понимаешь, — голос Леси звучал приглушённо, но достаточно ясно. — Девчонка она, конечно, хитрая, но мы тоже не промах. Квартира ведь будет покупаться уже в браке. А деньги её — по наследству.
Сердце забилось так громко, что я испугалась: вдруг услышит. Я прижала к груди тяжёлое блюдо и затаила дыхание.
— Вот именно! — продолжала Леся с нотками торжества в голосе. — Александр добавит свои триста тысяч. А оформим всё ловко. Я ему уже сказала: пусть убедит её записать квартиру на двоих — мол, семья же, всё общее. А деньги-то её родовые! Если вдруг развод — половина квартиры по закону его будет. А если начнёт упираться и потребует брачный договор или захочет оформить только на себя — я ему сразу сказала: ни копейки не получит от меня до тех пор, пока не согласится на наши условия.
Пальцы онемели от напряжения. Я поняла: она вовсе не из добрых побуждений помогает сыну. Она заранее продумывает способ отобрать часть моей наследственной доли.
— Да брось ты, Ирина! Какая любовь? — фыркнула свекровь в трубку. — Сегодня любовь клянётся вечной быть, а завтра хвостом повернёт! А жильё в Киеве просто так никому не достаётся! Я триста тысяч гривен вкладываю не для того, чтобы она потом хозяйкой единоличной стала! Мы с Сашей всё обсудили: он сначала мялся немного, но я ему объяснила — мать плохого не посоветует! Оформим дарственную задним числом на него же: будто это его накопления были всё это время. У нас юрист знакомый есть… Так что пусть женится спокойно — мы своего добьёмся!
Блюдо выскользнуло у меня из рук и с грохотом разбилось о пол; звон фарфора прозвучал как выстрел среди тишины старого дома.
Леся выскочила из кладовки с телефоном в руке; увидев меня над осколками посуды, замерла на секунду: лицо её покрылось пятнами гнева и смущения одновременно. Но почти сразу она взяла себя в руки.
— Екатерина? Ты подслушивала? — вместо смущения в её голосе прозвучало обвинение. — Как тебе не стыдно! Взрослая женщина ведёт себя как мелкая шпионка!
Меня трясло от ярости; страх тут был ни при чём. Гнев поднимался изнутри и душил горло. Я шагнула через осколки фарфора.
— Неприлично и подло планировать заранее обман будущей жены сына… — мой голос дрожал от эмоций, но я старалась говорить чётко и уверенно. — Триста тысяч гривен против пяти миллионов? И вы хотите половину квартиры?
В этот момент в дом ворвался Александр; шум привлёк его внимание.
— Что тут происходит? Мама? Екатерина? Вы чего?
Леся мгновенно изменилась: схватилась за грудь и театрально опёрлась о дверной косяк.
— Сашенька… Представляешь?! Екатерина подслушала мой разговор с Ириной и всё перекрутила! Теперь орёт на меня да ещё посуду бьёт! У меня давление поднялось…
Александр растерянно переводил взгляд то на неё, то на меня.
— Катя… ну зачем так? Мама ведь уже немолодая…
И вот этот его взгляд… растерянный, сбивчивый… ищущий поддержки у матери… стал последней каплей для моего терпения. Что-то внутри оборвалось окончательно.
Я поняла: мне больше нечего объяснять. Не хочу оправдываться или доказывать свою правоту перед ними обоими… Не хочу даже видеть их лиц.
Молча развернувшись к выходу, я схватила сумку и вышла за дверь. Александр бросился следом до самой калитки; что-то кричал мне вслед, хватал за руки… Но я села в машину, заблокировала двери изнутри и уехала прочь без оглядки.
Три следующих дня прошли словно во сне или тумане… Я отключила телефонную связь, взяла несколько выходных на работе и просто лежала лицом к стене без движения или мыслей…
В голове снова и снова крутились одни слова: «Мы с Сашей поговорили… он мямлил сначала…» Значит знал… Знал обо всём этом мерзком плане… И промолчал ради трёхсот тысяч гривен…