На четвёртые сутки Александр появился. Он нажимал на звонок добрых полчаса, пока соседка не начала стучать по батарее. Пришлось открыть дверь.
Он прошёл на кухню и опустился на стул. Вид у него был измученный: под глазами тёмные круги, лицо осунувшееся. Я молча поставила чайник — всё делала машинально.
— Екатерина, давай поговорим, — начал он, не поднимая взгляда от кружки. — Ты всё неправильно поняла. Мама просто переживает…
— Переживает о чём? — перебила я его. — О том, как мои пять миллионов превратить в квартиру, половина которой достанется тебе за твои триста тысяч? Прекрасная арифметика, Александр. Очень выгодная.
— Да мне не нужны твои квадратные метры! — он ударил кулаком по столу, но жест вышел вялым и беззубым. — Просто мама считала это справедливым. Мы же собирались стать семьёй. А вдруг…
— А вдруг что? — я прищурилась. — Вдруг я тебя выгоню? Или ты меня бросишь? Ты начинаешь семейную жизнь с расчётов на случай развода?
— Нет! Но мама говорила…
— Мама сказала, мама решила, мама придумала! — сорвалась я на крик. — А ты где был всё это время, Александр? Где твоя позиция? Или ты только головой умеешь кивать?
Я вскочила и побежала в комнату за коробкой с приглашениями. Вернувшись на кухню, поставила её перед ним.
— Квартиру делили? Делите теперь воздух! Свадьбы не будет! — я швырнула приглашения на пол: они разлетелись веером по полу — золотистые карточки теперь стали просто ненужной мишурой. — Забирай свои триста тысяч, забирай свою маму с её схемами и уходи отсюда. Лучше куплю однушку сама и буду знать: она моя и только моя! И никто не будет шептаться за спиной о том, как меня провели.
Александр сидел неподвижно. Одна из карточек упала ему на колени; он медленно поднял её, повертел в пальцах и прочитал наши имена красивым каллиграфическим шрифтом.
— Ты серьёзно? Из-за денег? — спросил он тихо.
— Не из-за денег, Александр. Из-за предательства. Из-за того, что ты стал с ней заодно против меня. Уходи.
Он поднялся и ушёл.
Прошёл месяц. Свадьбу отменили официально. Я потеряла задаток за банкетный зал, потратила деньги на платье, которое теперь висело в шкафу под чехлом без всякой надежды быть надетым… Но самое тяжёлое было то другое: я утратила веру — в людей вообще, в любовь как таковую и в честность между близкими.
Я вернулась к работе и старалась наладить жизнь заново. Квартиру всё-таки купила: нашла вариант попроще за четыре миллиона восемьсот в приличном районе Киева — скромнее планировка зато никто больше не диктовал мне условия вроде «какие шторы повесить». Ремонт продвигался медленно: денег едва хватало даже на материалы; жила среди коробок и мешков со шпаклёвкой.
Однажды вечером после работы у подъезда я заметила знакомую фигуру: Александр стоял под козырьком от дождя со снегом; похудевший и осунувшийся… На пальто отсутствовала пуговица.
Я хотела пройти мимо него молча; сделать вид будто не заметила его присутствия… Но он шагнул вперёд мне навстречу:
— Екатерина… Подожди минутку… Я не прошу пустить меня внутрь… Просто выслушай… Пять минут…
Я остановилась у двери с ключами в руке; сердце болезненно дрогнуло внутри груди… но тут же вспомнились слова Леси.
— Говори быстро… Я замёрзла…
Он полез во внутренний карман пальто и достал сложенный лист бумаги:
— Что это такое? — спросила я настороженно даже не протянув руку к нему.
— Это отказ… Заверенный у нотариуса документ об отказе от любых прав или претензий к твоей недвижимости – нынешней или будущей… И ещё… Я снял себе жильё – совсем в другом районе…
— И зачем мне это нужно? Мы ведь расстались… Мне от тебя ничего больше не надо…
— Екатерина… Послушай… То что ты тогда услышала у Леси на даче… Я ведь ей не поддакивал… Я просто молчал – потому что был ошарашен всем этим разговором… Всю жизнь слушал её указания: она сильная женщина – всегда давит авторитетом… Всегда знает «как лучше»… «Александр туда не ходи», «Александр с этим мальчиком дружить нельзя», «Александр эта девушка тебе ни к чему»… И вот так всю жизнь… Я привык соглашаться ради спокойствия – а потом делать по-своему или просто терпеть до конца…
Но тогда… Когда ты ушла после этих слов… Когда бросила приглашения прямо передо мной…
Вдруг всё стало ясно как никогда прежде…