Кременчугская история
В среду днем Марина ушла и строго запретила дочери выходить на улицу. Когда Полина отправлялась спать, печь еще сохраняла тепло, но к утру дом полностью остыл.
Мать отсутствовала, и девочка осторожно вылезла из-под одеяла, натянула валенки и поспешила на кухню. Здесь ничего не изменилось.
На столе стояла запылённая кастрюля, в которой, как помнила Полина, лежали четыре картофелины, сваренные в мундире. Две она съела вчера перед сном. На полу возле стояло почти полное ведро воды.
Полина очистила две оставшиеся картофелины, побаловалась ими в соли и запила водой. Из подвала веяло холодом, и она вновь забралась в постель.
Лежа под одеялом, девочка вслушивалась в звуки с улицы. Она надеялась услышать хлопок калитки, предвещающий возвращение матери. Мама растопит печь, и в доме станет тепло. Она сварит картошку, выложит её на стол, а Полина будет катать горячую картошку, чтобы она быстрее остыла.
В прошлый раз мама принесла два капустных пирожка, которые Полина съела, запивая горячим чаем. Сейчас же ни пирожков, ни чая не было, и самое главное — за окном уже темнело, а матери все еще не было.
Пока не стало совсем темно, девочка незаметно выбралась на кухню, доела оставшуюся картошку, набрала кружку воды и поставила её на стул рядом с кроватью. Затем она надела старую толстовку матери, натянула капюшон и легла под одеяло.
За окнами стояла темнота, в доме было холодно. Маленькая шестилетняя Полина лежала под старым стеганым одеялом, пытаясь согреться, в ожидании возвращения матери.
Наутро ситуация не улучшилась, дом стал еще холоднее, а еды совсем не было.
Полина принесла из коридора пять поленьев — для этого ей пришлось сходить туда два раза. Потом она пододвинула к печи табуретку, встала на неё и кочергой открыла заслонку. Правда, с первого раза не вышло, и сажа вместе с пылью посыпалась на девочку.
Полина не раз видела, как мать растапливает печь, поэтому старалась сделать все по её примеру. Сначала она положила в печь два полена, затем оторвала несколько листов газет, смяла их и вложила между поленьями, сверху положила сухую бересту, а на неё — еще одно полено. После этого подожгла бумагу и бересту. Когда все загорелось, она добавила еще два полена и закрыла дверцу.
Затем Полина помыла около десяти сырых картофелин, поместила их в чугунок, залив водой, и, встав на табуретку, поставила посуду в нишу под печью.
Работать было утомительно, но ей показалось, что в комнате стало немного теплее. Осталось только ждать, когда печь окончательно согреет дом и картошка сварится.
Когда-то у Полины был брат Павел, но она его не помнила. Он собрал свои вещи и уехал в город, потому что мама часто уходила в гости к подругам и, как говорила Мария Захаровна, «заливала глаза».
Пока жила Мария Захаровна, у Полины была хорошая жизнь. В доме постоянно было чисто, тепло и пахло пирогами. Бабушка часто пекла пироги с капустой, морковью и ягодами.
Ещё она приготовляла вкусную пшённую кашу в чугунке — всегда ставила перед Полиной тарелку и рядом кружку топленого молока.
В те времена в доме стоял телевизор. Полина смотрела мультфильмы, а бабушка — кино, которое называли «сериалы».
После смерти бабушки жизнь ухудшилась. Мама ходила днем и возвращалась ночью, когда Полина уже спала. Часто дома не было еды, и девочка довольствовалась лишь вареной картошкой с хлебом.
Прошлой весной мама не высадила огород, поэтому в этом году даже картошки стало мало. Куда делся телевизор, Полина не знала. Так надолго мама ещё не исчезала.
В доме стало теплее, картошка сварилась. В шкафу на кухне Полина нашла бутылку подсолнечного масла. Его было немного — всего столовая ложка, но картошка с маслом на вкус оказалась гораздо лучше, чем холодная и без добавок.,Заварив кружку с малиновым листом, Полина попробовала горячий чай, и вскоре почувствовала жар. Сняв материн толстовку, она улеглась на кровать и вскоре погрузилась в сон.
Девочка проснулась от шума. В комнате слышались голоса соседей – Марии Захаровны, Егора Ивановича и ещё одного незнакомого мужчины.
– Захаровна, – обратился незнакомец к Марии Захаровне, – возьми на пару дней девочку к себе, я связался с отцом – он приедет в воскресенье.
Сейчас сюда должны приехать следователь и врач. Я подожду их здесь.
Мария Захаровна попыталась найти, во что одеть Полину, но так и не обнаружила ничего подходящего. В итоге надела на неё материн толстовку, а сверху обернула старым бабушкиным платком.
Когда они вышли в коридор, Полина заметила, что рядом с поленницей лежит покрытое двумя мешками что-то, из-под одного торчала нога в материнском ботинке.
Мария Захаровна привела Полину в свой дом и поручила мужу растопить баню. После того как девочку помыли и тщательно помассировали березовым веником, завернули в большое полотенце и усадили в предбаннике, она велела ждать. Через несколько минут вернулась с чистой одеждой.
Полина сидела за столом в байковой пижаме и тёплых шерстяных носках, на голове был белый платок с голубым узором. Перед ней стояла тарелка с борщом.
В комнату вошла женщина, взглянула на Полину и тяжело вздохнула.
– Вот, Катерина, – протянула она Марии Захаровне большой пакет, – кое-какие вещи для девочки. Мои уж давно малы. Тут даже есть зимняя куртка. Какая беда.
– Спасибо, Катерина, – ответила Мария Захаровна и обратилась к Полине, – поела? Пойдём, я в другой комнате включу тебе мультфильмы.
В тот день и на следующий к Марии Захаровне приходило ещё несколько женщин. Из отдельных фраз Полина поняла, что маму нашли замёрзшей в сугробе случайным образом. А ещё – что кто-то связался с её отцом, и он скоро приедет.
Девочка жалела маму и скучала по ней. Ночью, тихо, чтобы никто её не услышал, она плакала, укрывшись одеялом до самой головы.
Отец приехал. Полина с интересом разглядывала высокого темноволосого мужчину, которого почти не помнила. Она немного боялась его и старалась держаться в стороне. Он тоже внимательно смотрел на девочку и лишь однажды, при знакомстве, неловко погладил её по голове.
Отец не задерживался надолго, поэтому уже на следующий день они уехали. Перед отъездом он закрыл ставни, перекрестно забил окна и двери досками и попросил соседей присматривать за домом.
Перед уходом Мария Захаровна сказала Полине:
– У отца есть жена – Вера. Она будет тебе матерью. Слушайся её во всём, не возражай. Помогай по дому. Тогда она тебя полюбит. Кроме отца, у тебя никого нет, и другого дома, кроме его, тоже нет.
Но Вера так и не полюбила Полину. Хотя у женщины не было своих детей, и, вероятно, она не знала, что значит по-настоящему любить ребёнка. Однако девочку она не обижала, следила, чтобы та была всегда аккуратно одета. Правда, новые вещи покупала редко, довольствуясь тем, что коллеги и знакомые приносили для Полины.
Сразу после приезда отца Вера «позаботилась» о том, чтобы девочка ходила в детский сад. Она утром отвозила её туда, а вечером забирала после работы. Дома она занималась приготовлением ужина или хозяйственными делами, а Полина оставалась в своей комнате, наблюдая в окно или рисуя.
Отец тоже редко вступал с дочерью в разговоры, полагая, что делает для неё всё необходимое: кормит, одевает, обувают – что ещё может быть важным?,Когда Полина пошла в школу, она не создавала никаких проблем ни для отца, ни для Веры. Училась вполне прилично, в основном получала четверки, а по математике, физике и химии у неё были тройки. Учителя отмечали, что девочка старается, просто точные науки даются ей с трудом.
Зато на уроках труда Полина была первой, особенно когда девочки занимались шитьём, вязанием или вышивкой. Учительница даже удивлялась, насколько ловко у Полины всё получалось. Оксана Юрьевна лишь показывала новый шов или узор, а Полина тут же повторяла, будто давно уже владеет этими навыками.
Так и проходила жизнь Полины в отцовском доме: с примерно десяти лет она сама убирала квартиру, могла тщательно погладить большую стопку белья, а с тринадцати стала готовить на всю семью. Общение с Верой ограничивалось только хозяйственными вопросами, но Полине, казалось, этого вполне хватало.
Отец был доволен, что в доме царил покой, без тех подростковых кризисов, которыми пугали его коллеги с дочерьми. Молчаливость и необщительность Полины он считал особенностью её характера.
По окончании девятого класса Полина объявила, что хочет поступать в колледж и осваивать профессию закройщика и портного. Отец вместе с ней посетил промышленно-экономический колледж, подал документы, и с сентября Полина приступила к учёбе.
Она продолжала выполнять большое количество домашних обязанностей, но теперь стала также шить. У Веры была старая швейная машинка, которую Полина наладила, и теперь не возникало проблем с подшивкой полотенец, пошивом новых штор или ремонтом одежды. Всё это девушка делала самостоятельно. К ней начали обращаться соседи – кому брюки укоротить, кому пошить постельное бельё нестандартного размера. Она брала небольшую плату, но деньги не тратила, а откладывала.
Три года пролетели быстро. Учёба закончилась, Полине исполнилось восемнадцать.
Внезапно для отца девушка заявила, что хочет вернуться в родную деревню.
– Разве здесь тебе не хватает чего-то? Почему хочешь уехать? – поинтересовался отец.
– Вы меня воспитали, я благодарна вам за это. Но теперь я должна идти своим путём.
Свой дом Полина с трудом отыскала. Её деревня, в отличие от многих других, не приходила в упадок, а, наоборот, развивалась – недавно рядом с ней проложили новую дорогу, поселились новые жители, возведены были новые дома.
Дом, который раньше казался Полине огромным, теперь выглядел скромной избушкой на фоне выросших около него двухэтажных коттеджей. Правда, несколько соседних домов сохранились без изменений. С одной стороны находился дом Марии Захаровны, а с другой – дом Егора Ивановича. Интересно, остались ли они живы?
Полина открыла калитку – она скрипнула так же, как в те времена, когда маленькая Полина вслушивалась в этот звук, ожидая прихода матери.
Девушка поднялась на крыльцо. «Без инструментов здесь в дом не войти», – подумала она.
Оставив вещи на крыльце, Полина направилась к дому Марии Захаровны. Она вошла в калитку и увидела пожилую женщину, пололующую клумбу с цветами.
– Здравствуйте, – поздоровалась Полина.
Женщина поднялась и внимательно посмотрела на девушку:
– Здравствуйте, – ответила она. – А кто же вы? Лицо кажется знакомым…
– Мария Захаровна, это я, Полина.
– Да, правда, Полина! Как на мать похожа! – воскликнула Мария Захаровна. – Ты приехала!,– Приехала, но попасть в дом не удается. Нет ли у вас под рукой гвоздодера или чего-то подобного, чтобы снять доски? – обратилась Полина.
– Сейчас подожди! – ответила женщина и крикнула в сторону дома: «Захар! Иди сюда!»
На крыльцо вышел парень примерно двадцати лет.
– Внучек, возьми какой-нибудь инструмент и помоги соседке открыть дом.
Спустя час все двери и окна оказались распахнуты, и Полина вошла в дом, в котором не бывала двенадцать лет. Именно здесь, в коридоре, лежала её мать, когда она в последний раз видела её, точнее, ноги в старых коричневых ботинках со стертыми носками.
На кровати оставалось стеганое одеяло, под которым мать пыталась согреться. Ведро, чугунок и закопчённая кастрюля напоминали о прошлом. Полина словно перенеслась на двенадцать лет назад.
Она вспомнила наставления Марии Захаровны: «Веди себя прилично, и тебя полюбят. Другого дома, кроме отцовского, у тебя нет».
«Как же нет? Вот он, скособоченное крыльцо, старый и родной! – подумала Полина. – Здесь я обрету счастье!»
Почти семь дней подряд она занималась уборкой, мытьём, стиркой и покраской. Найдя печника в соседней деревушке, она смогла наладить печь – он прочистил трубу, а Полина побелила её. Избавилась от гор мусора в кладовой и на чердаке, повесила новые занавески.
Захар помог ей отремонтировать крыльцо и закрепить забор, который местами рухнул.
Всё это время к дому приходили односельчане – те, кто помнил её и мать, удивлялись, что она решила перебраться из города.
Отец, вероятно, не узнал бы свою замкнутую и молчаливую дочь – на лице Полины постоянно играла улыбка, она стала разговорчивой и приветливой.
Местный тракторист вспахал для неё огород, и хотя сезон уже подходил к концу, под наставлениями Марии Захаровны Полина смогла посадить кое-что и привести в порядок ягодные кусты.
– В этом году с рассадой опоздала, зато в следующем успеешь все посадить, – утешала её Мария Захаровна.
После завершения работы по дому Полина устроилась на работу – хотя и не по специальности. В деревне не было ателье, да и швейной машинки у неё не оказалось. Поэтому она пошла работать на почту – не сидеть за прилавком, а развозить письма в три соседние деревни.
Ей выдали служебный велосипед, и Полина начала колесить: до одной деревни два километра, до другой три.
На первую зарплату получила швейную машинку, на вторую – оверлок. Стала шить сначала для себя, затем появились заказы. Ещё немного, конечно, ведь это была деревня, а не город, но постепенно о ней заговорили и в соседних населённых пунктах. Люди стали обращаться с просьбами.
Через пару лет другой почтальон уже развозил почту – Полине хватало огорода и дохода от шитья. К тому же на велосипеде стало сложно ездить – она и Захар, за которого вышла замуж, ожидали первого ребёнка.
С отцом и Верой Полина поддерживала связь: они приезжали на свадьбу, приглашали молодых в город. Но те отказались:
– Мой дом здесь, – ответила Полина.