На праздники Наталья получала изысканные золотые серьги, а Ирине доставался скромный крем из «Пятёрочки». Наталью одаривали сумкой из бутика, а Ирине — поношенным платком. Хотя Ирина просила не дарить ей ничего, свекровь упорно подчёркивала разницу между ними.
Когда Ирина жаловалась Владимиру, он лишь отмахивался: «Да брось, мама же от всей души!»
Людмила Ивановна также проявляла неодинаковое отношение к внукам. Она души не чаяла в сыне Викторе и Наталье, в их сыне Саше, а вот к Оле, дочери Ирины и Владимира, словно не проявляла внимания. Даже когда Оля уехала учиться в Одессу, она редко звонила, увлечённая своей жизнью.
Ирина не согласилась сразу. Взяла на работе отпуск на месяц, чтобы попробовать ухаживать за свекровью, и твёрдо заявила Владимиру:
— Попробую месяц. А потом решим. Несправедливо всё сваливать на меня.
— Хорошо, — ответил Владимир. — Но маму нельзя оставлять одну. Перевезём её к нам.
— Ладно, — вздохнула Ирина. — Но лишь на месяц, Владимир. Не забудь.
На следующий день Людмила Ивановна уже находилась в их квартире. Она почти не шевелилась и проводила дни в постели. В доме запах лекарств стал густым, воздух — тяжёлым.
Владимир распорядился:
— Подложи подушку, маме неудобно!