— Ты издеваешься?!
— Нет. Я просто перестала быть служанкой в собственном доме.
Мария отключила телефон. Максим звонил ещё несколько раз, но она не отвечала. Вскоре пришло длинное сообщение — полное упрёков и угроз. Мария прочитала его и тут же стерла. Ей было всё равно.
К вечеру Лариса собрала вещи. Две огромные сумки, наполненные её одеждой, косметикой и лекарствами. Она вышла из своей комнаты с пылающим лицом, на котором читались обида и гнев.
— Я уезжаю. Не могу больше жить под одной крышей с такой неблагодарной женщиной. Максим, ты остаёшься с ней? После всего, что я для вас сделала?
Максим стоял в прихожей, растерянный и раздражённый одновременно. Его взгляд метался между матерью и женой. Мария сидела в гостиной с Никитой на руках и спокойно наблюдала за происходящим. Она уже знала, какой выбор он сделает — потому что знала его самого: мягкого, удобного, неспособного к противостоянию.
— Лариса, ну не надо так. Останься. Мы всё решим.
— Со мной нужно было советоваться! — выкрикнула Лариса. — Это я тебя вырастила! Всю жизнь тебе отдала! А ты выбираешь эту… эту…
— Следите за словами, — спокойно сказала Мария. — Вы сейчас в моём доме. И рядом мой сын.
Ларису словно ударило током от возмущения. Она схватила сумки и направилась к выходу.
Максим бросился следом:
— Мама, подожди!
— Не смей меня останавливать! Пусть теперь твоя жена сама со всем справляется! Посмотрим, как ей понравится быть одной!
Дверь захлопнулась с грохотом. Звук её шагов постепенно стих в подъезде. Максим остался стоять у двери, уставившись на неё пустым взглядом. Затем медленно повернулся к жене — лицо его выражало замешательство и подавленную ярость.
— Ну что? Добилась своего? Ты выгнала мою мать!
— Я никого не выгоняла. Она ушла сама — потому что больше не может мной управлять.
— Она хотела помочь!
— Нет, она хотела командовать нами обоими. Это совершенно разные вещи.
Максим прошёл на кухню, достал пиво из холодильника и резко открыл бутылку. Сделав несколько больших глотков подряд, он молча вернулся в тишину квартиры.
Мария наблюдала за ним из гостиной; Никита спал у неё на руках, прижавшись щекой к её плечу.
— Ты изменилась… — наконец сказал Максим хрипло.— Стала чужой какой-то… Жесткой…
— Я просто стала собой настоящей… Такой должна была быть всегда… Раньше мне просто не хватало решимости это показать.
Он допил пиво до конца и бросил пустую бутылку в мусорное ведро с громким стуком крышки о стекло. Потом ушёл в спальню и захлопнул дверь за собой.
Мария осталась одна с сыном в гостиной. Поднявшись с дивана, она подошла к окну: вечер уже опустился на город; редкие фонари освещали пустынный двор перед домом… Где-то там сейчас Лариса наверняка уже звонила родственникам: жаловалась на неблагодарную невестку; рассказывала о том унижении; о том как её выставили за дверь; как сын даже слова не сказал в защиту…
Мария вдруг улыбнулась по-настоящему впервые за долгие месяцы: лёгкость разлилась по телу так неожиданно… словно тяжёлый груз исчез с плеч… Квартира казалась просторнее… воздух чище… а тишина уютнее прежнего…
— Мы справимся, Никита… — прошептала она ему тихо в макушку.— Я и ты вдвоём со всем справимся…
Мальчик во сне крепче прижался к ней; его маленькая ладошка крепко ухватилась за край её кофты… И тогда Мария поняла: есть только одно мнение на свете по-настоящему важное для неё… Не матери мужа… Не самого Максима… А вот этого малыша – её сына… И своё собственное мнение тоже важно…
Следующие дни прошли под гнётом странной напряжённой тишины: Максим приходил поздно вечером после работы; ужинал молча; уходил сразу же в спальню – там надолго закрывался один со своим телефоном…
Мария ничего не спрашивала – она знала: он переписывается с матерью… Они обсуждали её поведение; строили планы возвращения привычного порядка…
Но Мария возвращаться туда не собиралась – ни мыслями ни поступками… Она начала устраивать свою жизнь заново: готовила Никите еду по своим рецептам; гуляла тогда когда считала нужным; укладывала спать так как считала правильным – без оглядки на чужие советы или страх осуждения…
Впервые за долгое время она ощущала себя настоящей матерью – а не исполнителем чужих указаний…
Прошла неделя… затем ещё одна… Максим становился всё более отстранённым… Разговоры между ними почти исчезли – остались лишь редкие фразы по бытовым вопросам…
И Мария поняла: всё закончилось окончательно… Что-то внутри них сломалось безвозвратно…
И самое удивительное – ей было совсем не больно…
Она чувствовала только освобождение…