— Никогда. Никто не сможет отнять тебя у нас. Мы — твой дом, Оля. Мы — твои истоки. Но если захочешь узнать, откуда ты родом, — это тоже станет частью твоей сущности.
— Я не хочу делать выбор, — тихо произнесла она.
— И не обязан. Семья — это не только кровь. Это любовь. А у тебя её предостаточно.
Когда они вернулись, гости уже ждали. Оля медленно вошла в комнату.
— Я не знаю, кто вы для меня. Но моя семья — здесь. Эти люди. Мама и папа. Они воспитали меня, подарили дом и тепло. Это моя настоящая семья.
— Мы не стремимся что-либо отнять, Оля, — смахивая слёзы, кивнула Наталья. — Мы просто… надеемся, что позволишь нам стать частью своей жизни.
Постепенно две семьи начали выстраивать общий ритм. Встречи были неловкими, но со временем между ними зародилась связь. Владимир и Игорь вместе занимались ремонтом теплицы, Наталья и Тамара обменивались кулинарными рецептами.
На семнадцатилетие Оли все собрались за одним столом. Уже не чужие, а близкие.
Оля поступила в Академию искусств. Обучение оплатили Коваленко, а квартиру в городе предоставили её настоящие родители.
— У меня два крыла, — отвечала она на вопросы о том, каково это. — Одно вдохновляет, другое поддерживает. Вместе они дают мне силы взлетать.
Через пять лет в центре города открылась её первая персональная выставка. Галерея была наполнена людьми. Тамара и Игорь стояли, слегка смущаясь. Рядом — Коваленко, одетый в дорогие костюмы, но с такими же горящими глазами.
Все смотрели на одну картину — центральную. На холсте был изображён раскидистый дуб. В его ветвях — два гнезда. В одном — ветер с полей и жужжание пчёл. В другом — городской свет и движение. А между ними — молодая птица с широко расправленными крыльями, которая не выбирает, а парит.
Свободная. Целостная. Сильная.
Когда журналисты окружили Олю, она положила руку на раму картины и сказала:
— Это моя история. Два корня. Две семьи. Два начала, слитых в одно целое. Это не разделение, а единство. Это моя семья. Вся до последнего человека.