Мирослав наблюдал за спящей женой, и сердце сжималось от боли. Ганна снова плакала перед тем, как уснуть — на подушке остались тёмные следы от туши. Уже третья неделя этого кошмара казалась бесконечной.
Всё началось с того самого звонка. Ганна возилась на кухне, готовя ужин, а он работал в гостиной, время от времени отвлекаясь на закат над парком — именно ради этого вида они и выбрали эту квартиру. Вдруг из кухни донёсся звон разбившейся посуды.
— Мама, говори медленнее, я ничего не понимаю… — голос Ганны дрожал. — Что значит «выставил вещи»?
Мирослав поднял глаза от ноутбука. Тревожные нотки в голосе жены насторожили его.
— Как это — притащил любовницу? Да ещё при детях?! — в голосе Ганны проскользнула паника. — А Кристина сейчас где?
Он вскочил и поспешил на кухню. Жена стояла у стены, телефон дрожал в её руке. На полу лежали осколки любимой тарелки из свадебного сервиза.
— Боже мой… — Ганна прикрыла рот ладонью. — То есть она уже месяц как подала на развод, а он только сейчас так поступил?
Из трубки доносился взволнованный голос Валерии. Мирослав опустился на корточки и начал собирать осколки.
— И что, прямо при Полине?.. — Ганна медленно осела по стене вниз. — Марк хоть спал тогда?
Мирослав застыл с осколком в руке: речь шла о его племянниках — четырёхлетней Полине и годовалом Марке.
— Кристина давно говорила, что Максим ведёт себя странно… — всхлипывала жена. — Но чтобы вот так… Притащить эту женщину прямо в их квартиру… А ведь ипотеку ещё выплачивать…
Она слушала мать и время от времени вытирала слёзы.
— Да-да… Конечно правильно, что она схватила детей и ушла… А вещи? Хоть что-то успела забрать?.. Совсем ничего? Только документы да игрушки для малышей?..
Мирослав обнял жену за плечи. Она прижалась к нему всем телом, не отрываясь от разговора с матерью.
— И что теперь? Она у тебя останется?.. Мама, но ей же ещё долго быть в декрете… На какие деньги она будет жить?.. А садик Полины? Он ведь рядом с их домом…
Наступила пауза. Мирослав почувствовал: жена напряглась всем телом.
— Мама… — её голос стал каким-то чужим. — Мама, ты это к чему?.. Причём тут наша квартира?..
Следующая неделя превратилась для них в бесконечный круг звонков, слёз и упрёков. Валерия звонила каждое утро ровно в девять – как по расписанию – именно тогда, когда Ганна приезжала на работу.
«Ганночка, я тут подумала», – начинала она спокойно, но вскоре переходила на повышенные тона: – «Вы могли бы продать свою квартиру… Купить поменьше где-нибудь подальше… А разницу Светочке – хватит закрыть долги по ипотеке да хоть немного пожить первое время».
Вечером жена со слезами пересказывала разговор мужу:
— Мирослав… мама говорит: если мы продадим нашу квартиру…
— Что?! — он резко обернулся от окна к ней. — Ты серьёзно считаешь возможным продать наш дом ради твоей семьи?
— Но Кристина с детьми…
— Ганна! — он подошёл ближе и положил руки ей на плечи. — Давай без иллюзий: мы десять лет вкалывали ради этой квартиры! Мы выбирали этот район не просто так! И теперь ты хочешь всё бросить из-за того, что твоя сестра не может справиться со своей жизнью?
Не успевала Ганна оправиться после утреннего разговора с матерью – звонила Кристина: плакала в трубку о том, как Полина скучает по своим игрушкам или как Марк капризничает без привычной кроватки.
— Мирослав… может всё-таки стоит подумать? Кристина обещает вернуть…
— Вернёт?! — он усмехнулся горько. — Чем она вернёт? У неё двое детей на руках! Работы нет! В декрете сидит! Мужа считай нет – тот любовницу домой притащил! Откуда у неё деньги появятся?!
К концу недели Ганна была совершенно вымотана постоянными разговорами по телефону и слезами без конца. А ночью приходили длинные сообщения от Валерии – полные обвинений и давления…