Отец не дал мне закончить и спрятаться за привычными, давно избитыми шутками. «Если бы ты хоть немного уважал своего брата, ты бы сразу извинился, а не ждал, пока он перекроет тебе доступ к деньгам!» — сказал он спокойно, но в голосе звучала такая твердость, что спорить было бессмысленно. Тогда вмешалась мама: «Ну вот опять — эти бесконечные братские сцены. Михайло ведь понимал, что Александр просто подшучивает. Он снова раздувает из мухи слона». Она перевела взгляд на меня: «Ты перегнул палку».
Брат тут же почувствовал поддержку. Скрестив руки на груди, он замолчал и позволил маме говорить за него. Даже усмехнулся в какой-то момент — все складывалось по его сценарию, если не считать неожиданной реакции отца. Я решил не вступать в перепалку. Это было бесполезно: решение уже принято — виноват я один лишь потому, что перестал подыгрывать их правилам. С этими мыслями я отодвинул тарелку и поднялся из-за стола.
Пока шел к выходу, в комнате воцарилась тяжелая тишина.
Я не стал оглядываться — надеялся, что на этом семейные конфликты завершатся. Но просчитался. Через пару дней Александр с мамой объединились и разыграли карту, которую я никак не мог предугадать — ход с явной целью заставить меня снова ввязаться в их дела. Именно тогда напряжение переросло в открытую войну.
Возвращаясь домой вечером, я заметил у подъезда газель с открытым бортом.
Сначала подумалось: кто-то из соседей наконец-то съезжает. Но когда подошел ближе и увидел происходящее — внутри все похолодело. Брат командовал грузчиками у кузова машины; его жена балансировала на тротуаре с коробкой в руках с надписью «Кухня» и натянутой улыбкой человека, который изо всех сил старается казаться спокойным посреди хаоса.
Александр заметил меня и расплылся в фальшивой улыбке — как будто это был сюрприз ко дню рождения.
Он хлопнул ладонями: «Отлично! Ты как раз вовремя! Начинаем разгрузку». Я смотрел на него в полном недоумении: «Куда вы собрались это заносить?». Он махнул головой в сторону моего дома: «Твоя комната пустует со времени переезда — решили пожить у тебя пару недель до тех пор, пока устроимся».
«Нет», — ответил я спокойно, стараясь держать себя в руках. Надеялся этого будет достаточно.
Но он только рассмеялся так, словно мы играем какую-то комедийную сцену для зрителей и повернулся к грузчикам: «Заносите!».
Я преградил им путь ко входу: «Вы сюда не въедете».
Леся перехватила коробку и заговорила быстро-быстро: «Хозяин квартиры внезапно отказался продлевать договор! Все произошло стремительно! Мы просто не успели найти новое жилье… Это ненадолго… Прописка нам не нужна… Просто немного перекантуемся… Мы же семья». И тут я заметил за ее спиной маму.
Она стояла у машины с руками на груди и солнцезащитными очками на лице; взгляд ее был холоден и решителен — как у полководца перед победой.
Это был вовсе не жест отчаяния — тщательно подготовленная постановка.
Я повернулся к брату: «Этого не будет». Он попытался сыграть на жалости: начал говорить о том, какой я бессердечный человек; мол им больше негде остановиться; мол у них ребенок…
Я ответил прямо: пусть обратятся к другим родственникам. А если таких нет — может быть это говорит о том, как они относятся к окружающим?
Мама подошла ближе; голос ее прозвучал остро:
«Ты поворачиваешься спиной к собственной крови… Если ты сегодня их выгонишь – об этом будешь жалеть сильнее всего остального».
Я сказал ей прямо:
«Единственное сожаление – что допустил всё это дойти до такой точки».
Затем обратился к грузчикам:
«Если хоть одна вещь окажется внутри – всё немедленно отправится обратно туда же». За его счёт.
Грузчики переглянулись между собой; один тихо спросил Александра – может стоит вернуться?
Тот выругался себе под нос.
Жена опустила взгляд вниз – прямо в асфальт.
После долгой паузы брат махнул рукой – начали загружать вещи обратно в машину.
Мама направилась к автомобилю молча – но её взгляд ясно давал понять: она ещё вернётся к этому разговору.
Мне казалось – всё закончилось именно здесь. Немного поворчат да найдут другой диван для ночевки…
Но вечером пришло сообщение от брата:
«Ты об этом ещё пожалеешь».
Я ничего ему не ответил.
А спустя пару дней понял – о чём шла речь.
И дело было вовсе не в деньгах…
Это был удар лично по мне – очень точный удар ниже пояса.
Проснувшись утром от непрекращающейся вибрации телефона – сначала решил было проверить работу или клиентов…
Но когда увидел нескончаемый поток уведомлений – внутри всё оборвалось холодом.
Причина была вовсе не деловая почта или поставщики…
Всё дело оказалось в социальных сетях…
Десятки пропущенных звонков… сотни сообщений… упоминания без конца…
Александр вышел на публику с постом уровня дешёвого телесериала:
Мол старший брат выгнал его семью с ребёнком прямо на улицу… когда им негде жить…
Изобразил меня бессердечным карьеристом без совести… который забыл про родных сразу после того как разбогател…
Все неудобные подробности были аккуратно опущены…
Ни слова про стартап… который я финансировал…