Раиса наведывалась почти каждую субботу или воскресенье. Приносила баночки с пюре и детские смеси для внука — хотя Анастасия об этом не просила. Обязательно рассказывала, как правильно растить малыша, и неизменно подводила разговор к переезду.
— Ты же видишь, как тяжело Богдану. Он у меня с детства плохо спал, очень чувствительный…
Анастасия вежливо кивала и натянуто улыбалась. Что ещё оставалось? Объяснять Раисе, что квартира принадлежит ей самой — досталась по наследству от Ирины? Или жаловаться на мужа, который ни разу не предложил помощь с ребёнком?
В тот день она вышла всего лишь за подгузниками. Мартин только что уснул после кормления, Богдан был на работе. Пересекая улицу на зелёный сигнал светофора, Анастасия не заметила машину, выскочившую из-за угла…
Очнулась она уже в палате. Сквозь мутное сознание доносились слова врачей: «переломы», «долгая реабилитация». И почти сразу — пронзительный плач Мартина где-то поблизости.
— Ну тише ты, малыш… Папа рядом… Папа держит… — голос Богдана звучал растерянно и непривычно мягко.
Сознание снова начало ускользать, но Анастасия успела уловить мысль: кажется, впервые слышит, как муж разговаривает с их сыном.
Первая ночь без Анастасии обернулась настоящим кошмаром. Богдан носился по квартире с кричащим Мартином на руках и никак не мог понять причину его слёз.
— Ты есть хочешь? Или спать? — он смотрел на сына в отчаянии. — Ну хоть намекни…
Малыш надрывался от плача так сильно, что лицо его стало багровым.
Четыре утра сменились пятью… потом шестью. Богдан уже не помнил момента последнего сна. Под глазами залегли тёмные круги, руки дрожали от усталости. Он перепробовал всё: кормил смесью, качал на руках, укачивал стоя — безрезультатно.
Телефон надрывался от звонков Раисы, но он намеренно игнорировал их. Знал: стоит ответить — она тут же приедет «помогать». А ему нужно было пройти это самому.
На второй вечер он понял: начинает терять рассудок. Мартин упорно отказывался есть из бутылочки и начинал истошно кричать каждый раз при попытке уложить его в кроватку.
— Прости меня… — шептал Богдан сквозь слёзы усталости и вины, прижимая сына к груди. — Прости за то, каким я был…
К Анастасии его пока не пускали — она находилась в реанимации после операции. Врачи говорили о сложных переломах и длительном восстановлении… Но он едва слушал их: мысли крутились только вокруг того, как же она справлялась со всем этим одна.
На работе пришлось взять неоплачиваемый отпуск. Какая работа может быть важнее сейчас? Когда ребёнок ни ест толком, ни спит спокойно… Когда каждый его крик словно ножом режет по нервам?
— Богданчик мой! Я сейчас приеду! — голос Раисы дрожал от тревоги по телефону. — Ты же совсем вымотался! Я слышу!
— Не надо приезжать.
— Как это «не надо»? Кто тебе поможет?
— Я справлюсь сам.
— Но ведь…
— Мам… — впервые за всю жизнь он перебил её резко и твёрдо. — Мне нужно самому научиться быть отцом.
Ответом была тишина в трубке…